Джозеф О'Коннор - Ковбои и индейцы

Эдди тоже не слушал. Его внимание привлекло происходящее на арене.

Худенькая девушка с длинными темно-рыжими волосами шла сквозь толпу колышущихся тел, в руке она сжимала микрофон и что-то яростно говорила, глядя в видеокамеру. Ее эскортировали парни в джинсах, с яркими лампами, освещавшими ей волосы. Впереди вышагивала деловитая женщина в красных очках.

— Эй, — сказала Ровена, — это же Саломея, верно? Из «Атаки искусства»?

Эдди, прищурясь, всмотрелся.

— Черт побери, ну да, она самая, — сказал он. — Саломея Уайлд.

— Да, круто, — сказала Ровена.

Эдди вскочил.

— Хочешь, познакомлю? — спросил он Ровену, застегивая верхнюю пуговицу рубашки. — Мы с ней вместе учились.

Ровена отказалась. Зачем докучать знаменитостям? Тем более что ей нужно еще кое-кого разыскать. Может, попозже они с Эдди все-таки потанцуют.

— Да, конечно, увидимся позже, — ответил Эдди.

Он стоял на бордюре, возвышаясь над толпой, и наблюдал за съемкой. Саломея была красивее, чем ему запомнилось, и увереннее в себе, это точно. Она что-то быстро говорила, жестами указывая вокруг себя, проводя рукой по волосам, но музыка так гремела, что слов Эдди разобрать не мог. Каждый раз, когда режиссер опускал руку, кто-нибудь подходил к Саломее и поправлял ее макияж.

Эдди обратился было к женщине в красных очках.

— Слушай, — сказала она, — мы тут снимаем телепередачу, ясно?

Ежу понятно, что это не операция на сердце, сказал Эдди.

— Она моя давняя знакомая, — добавил он. — Идите спросите у нее самой.

Саломея Уайлд тоже его помнила.

— Мы знакомы, — сказала она, пожимая ему руку. — Я помню твою прическу. — Она уставилась в пространство, пытаясь вспомнить имя Эдди. — Ты дружил с Дином Бобом, верно? Все эти социалисты… — Слово «социалисты» она произнесла так, будто речь шла о туземцах с Сейшельских остовов. Да, это был его первый шаг к славе, подтвердил Эдди.

— Нет, серьезно, я узнаю твою прическу, — повторила Саломея; Эдди сказал, что узнал ее по телевизору.

— Ты очень любезен, — усмехнулась она.

Эдди напомнил, что его зовут Эдди Вираго.

— Верно, — произнесла она, будто это ставилось под сомнение.

— Ты занята? — спросил он.

— Знаешь, Эдди, — коснувшись его запястья, сказала Саломея, — еще и слов таких не придумали, чтоб передать, как я занята.

Она спросила, что он делал после учебы; да ничего особенного, сказал Эдди, так, группу собирал. Замечательно, сказала Саломея, приятно слышать, когда старые знакомые не тратят жизнь понапрасну. Ведь вся проблема Ирландии в том, что каждый только и делает, что без конца сетует на жизнь, но палец о палец не ударит.

— Конечно, звучит банально, — она сделала скучающий жест, — но я вправду думаю, что мы нация бездельников, верно, Эдди?

Каждый раз, когда она произносила его имя, Эдди ощущал приятную дрожь. Глаз не оторвать — до чего она была хороша, в этом синем платье, подчеркивающем фигуру. Блестящие, прекрасно подстриженные волосы, ногти покрыты черным лаком, восхитительная кожа, загорелая и гладкая, как у Дженнифер. С ума сойти. Эдди так ей и сказал, она рассмеялась.

— Если бы! — воскликнула она и опять спросила про Дина Боба.

В эту минуту подошел Паук, он словно чего-то ждал. Эдди сказал, что это один из участников его группы, ударник, Паук Симмс. Паук заметил, что он не только ударник, он занимается и творчеством, кое-что пишет.

— Где? — спросила она. — В рекламном агентстве?

— Нет, — ответил Паук, — у себя в берлоге. Пишу повесть о рождении.

Саломея состроила гримаску.

— Круто, — сказала она. Потом включила ручной переговорник. — Кот, пришли сюда Текса, если он там поблизости, ладно? — Текс ее друг. Вполне возможно, он сумеет дать Эдди и Пауку дельный совет. Он бисексуал, зачем-то сообщила она. Потом рассмеялась. — Не волнуйтесь, сейчас ему больше нравятся девочки. У него это волнами идет. Должно быть, влияние луны…

Текс занимался аудиозаписями в «Ред тейп рекордз» и первым делом попросил Эдди прислать ему пленку. Эдди сказал, что передаст поручение своему менеджеру; Текс уважительно взглянул на него.

— Ну-у, — протянул он, — у вас и менеджер есть? Кто же он?

Эдди сказал. Текс ухохотался до слез.

— Господи, Джейк Маллан! Никакой он не менеджер, обычный жулик. — Потом он сказал, что пошутил, Джейк и правда много лет в музыкальном бизнесе и успел разбить не одно сердце. Эдди сказал, что для него это не новость, но бизнес штука жестокая и без акулы вроде Джейка не обойтись, иначе барракуд не отгонишь. Текс кивнул: верно, можно и так посмотреть. Но дорога на рок-н-ролльные небеса вымощена костями тех, кто поверил посулам Джейка. Саломея сказала, что Текс — настоящий поэт, и ткнула Паука в бок, заметив: