Карлос Фуэнтес - Избранное

Лавджой прикрыл ладонью рот, и его смешок не потревожил сна любовников. Он тихонько затворил дверь.

Кто-то говорил ей еще в начале путешествия, что нос корабля - это самое тихое место. Но чтобы попасть туда, надо было спуститься по трем лестницам, пройти мимо всех служебных помещений. Ее вели, должно быть, запахи. Как и тогда, в первую ночь, она вновь воспринимала корабль только обонянием. Туда, где нет запаха дезинфекции и мыльной воды! Мимо ситцевых занавесок и мягких ковриков, мимо запаха краски и застоявшейся в бассейне соленой воды, сквозь сытный дух сыра и обваленного мукой мяса, мимо открытых кают, откуда тянет отсыревшими простынями, мимо матросов, которые высовываются из дверей, показывая свои намыленные кремом для бритья лица, потные подмышки и татуированные руки! Идущая полным ходом «Родезия» прислушивалась к дыханию Атлантического океана. Очутившись на палубе, где гулял ветер, Исабель даже не взглянула на пепельно-серых и босых индийцев в белых тюрбанах и широких штанах с шелковой каймой. Индийцы играли в кости и переговаривались между собой скрипучими голосами. Мелькнули чьи-то бородатые лица, чьи-то глаза, похожие на остывший уголь, откровенно подмигнули ей; и эти странные, скрытые от пассажиров люди засмеялись ей вслед, обнажив желтые от никотина зубы.

Исабель поднялась на нос корабля и взялась руками за ржавую перекладину. Шум и запахи остались позади. Дыхание «Родезии», как и убаюкивающее дыхание океана, было здесь особенно глубоким. Нос корабля поднимался и опускался в медленном, безмолвном и торжественном ритме. Сквозь массивное кольцо якорной цепи виднелась вечерняя синева моря. Исабель не выпускала из рук железного поручня. Океан был размеренно бьющимся сердцем, зеркалом без света, куда заглянула Исабель, огромной репродукцией изменчивых красок сумеречного неба, подвижной ртутью, где глаза человека не смогли бы найти и двух одинаковых оттенков. Исабель отняла руки от железной перекладины и посмотрела на свои измазанные ржавчиной ладони. Медленно опустилась на пол и, уткнувшись подбородком в колени, обхватила себя за плечи. Она почувствовала солоноватый привкус на своих некрашеных губах и тихую ласку ветерка, который перебирал ее покорные волосы.

Атлантический океан распахнулся перед ней и звал ее к себе.

Билли Хиггинс видел, как она прошла наверх. Старый стюард выкраивал эти вечерние часы, чтобы немного позагарать. Зажав в зубах сигару, купленную в Тринидаде, он лежал в шезлонге, подставляя закатному солнцу свою обнаженную грудь с вытатуированным именем Гвендолен Брофи, которое красовалось между сосками в густых поседевших завитках волос.

Билли видел, как она прошла вперед, и спросил себя, что могло привести сеньору Битл на палубу, отведенную для команды. Он заметил, как медленно и неуверенно поднималась она наверх, а потом подумал о Джеке и о своей угрозе этому молодцу. Билли вздохнул и снял с голого живота роман Макса Бранда. Подумав, что ему не к чему вмешиваться в чужие дела, он снова углубился в книгу. Но, прочитав до конца главу, он все-таки взглянул на нос корабля. Ведь не кто другой, а именно он взял у мистера Гаррисона чаевые, чтобы посадить его за столик номер двадцать три. Билли нахмурился, отшвырнул роман в сторону и поднялся с шезлонга.

- Ну успокойся, Г арри! Еще три дня, и мы будем в Майами.

- Мне надоела эта комедия!

- Ну не надо! Эти трудности нам не помеха. А ты здорово спровадил ее в Барбадос!

- Представляешь, Джеки, как она тебя там разыскивала в своих смешных очках, полная надежд...

- Будь снисходительным, дорогой! Благодари судьбу за удачу, которую она нам принесла, и точка!

- Восемь тысяч долларов! Легко сказать. Мы сможем жить в роскоши три-четыре месяца. Снимем квартирку в Нью-Йорке, по вечерам будем куда-нибудь ходить, принимать гостей.

- Конечно, Гарри. В Майами сойдем на берег, и через несколько часов нам будут улыбаться огни Бродвея. А что потом?

- Когда отдохнем, подумаем. Такие вещи надо делать с умом. Я ведь занимаюсь этим пять лет! И, знаешь, не всегда мне так везет!

- И'8 Ъгеейшд 1йа1 йое8 й, Наггу 99 99 Все дело в воспитании, Гарри, (англ.). . При твоем воспитании ты можешь провести и самого лорда Астора! Чему ты только не научил меня! И этот 8оттеИег, ^от Репдпоп, а11 Шо8е йап8у Шт§8 100 100 «Соммелье», «Дом Периньон». Все эти штучки (англ.). . Мне в жизни не рассчитаться с тобой, поверь, Гарри.

- До чего смешно! Я испугался только один раз, когда она взяла мой паспорт и чуть было не увидела, сколько мне лет на самом деле! У меня екнуло сердце, когда она в Тринидаде протянула мне паспорт. Смешно, иногда пустяки могут так напугать!