Алина Кроткая: Сердцелом (сборник)

– Тебе ещё не надоело, а? Всё. Хватит. Мне наскучил этот эксперимент.

– Эксперимент? Какой ещё эксперимент?», – спросила я.

– Этот. С поцелуйчиками, киношными выходками и прочим бредом. Успокойся уже, наконец, а?

Это говорил человек, который две недели назад целовал меня на крыше самого высокого здания в Москве. Человек, которому я доверила больше, чем Богу и всем своим Рунам. Человек, который столько раз держал меня над пропастью, в прямом смысле слова. Да, что там, – махнула рукой. – Я всё уже рассказала. Он был абсолютно спокоен. Невозмутим. Стоял, глядя мне прямо в глаза. Я подошла к нему, вымучено улыбнулась, обняла и сказала: «Ты же шутишь, правда? Это твой очередной розыгрыш?» – погладила его по щеке. Он резко схватил меня за руку, больно отвёл её назад и сказал, чеканя каждое слово: «Я же сказал Х-в-а-т-и-т. Ты понимаешь слова? Иди домой. Всё это был цирк. Эксперимент. Спасибо за участие. Ты свободна. Мне надоело».

– Назовите имя этого мужчины. Он потенциально опасен для общества. Мы должны внести его в базу данных.

– Его зовут… Н. Ж. (ЭнЖэ), – выдохнула я, – этого человека зовут Н. Ж.

Женщина молчала. Она недоумённо смотрела на меня. В её взгляде читались удивление и разочарование.

– Н. Ж.? – переспросила она.

Я кивнула, сглотнув огромный ком в горле.

– Но у него нет сердца! – уверенно воскликнула дама. – Его сердце сломалось ещё три года назад. Мы его уже переработали, – добавила она тихо.

Я молчала. Это какая-то шутка! Она зачем-то играет со мной. Это часть эксперимента? Так нужно? Ведь я своими ушами слышала, как громко бьётся сердце у него в груди!

– Это какое-то недоразумение. Мы говорим о разных людях.

– Нет, мы говорим об одном и том же человеке. Простите, мне очень жаль. Я не понимаю, как такое могло случиться. Придётся поднять старые бумаги. Мне нужна ваша помощь.

Больше она не сказала ни слова. Я тоже. Я всё ещё думала, что это просто ошибка. Мы шли по пустым коридорам, они были выкрашены блёклой серой краской, как и стены моего сегодняшнего мира. Затем мы спустились в подвал и подошли к массивной железной двери.

– Добрый день, – сказала она в открывшееся окошечко. – Мне нужны данные на Н. Ж. Номер 6557822. Полное личное дело, пожалуйста.

– …И потом она умерла. Его сердце сначала стало отставать, потом тикать всё медленнее, а однажды он обнаружил, что больше не грустит. Ему стало всё равно, что ЕЁ нет рядом. Он делал повседневную работу, машинально общался с людьми, и ничего не чувствовал. Ни боли, ни утраты, ни любви. Сердце помогло ему. Оно просто перестало стучать. Прекратило качать кровь. Это один из редких случаев, когда остановка пошла во благо.

Он принёс его уже совсем холодным и окоченевшим. С таким же окоченевшим выражением лица. Бесстрастно рассказал всю историю. В деталях.

Он говорил о её русых волосах, о том, как она накручивала пряди на пальцы, когда что-то рассказывала. Он вспоминал, как она приподнимала уголок рта, когда была заинтересована: с подробностями говорил обо всех деталях. Он произносил её имя с отрешённым выражением глаз. Полина. Её звали Полина. Нелепая смерть. Она лежала прямо у него на руках. Точнее, то, что теперь смутно напоминало её… Он, с хирургической точностью, рассказал обо всех метаморфозах её тела. Описал каждую лужу крови, слизь и месиво из костей и тряпок. Тогда мы подумали: «Как же ему повезло, что сердце перестало работать. Как же ему повезло!». У этого человека в груди была огромная дыра. И это тот случай, когда сказанное – не метафора. Вот его рентген. Смотрите.

Только что я поймала себя на мысли: «Как же хорошо, что и моё сердце не бьётся!». Наверное, его бы сдавливало судорогами от услышанного. Оно бы перекачало потоки солёных слёз в глаза. А сейчас это была лишь история. История, с фотографией когда-то любимых мною глаз. Они стеклянно смотрели с изображения.

– Но, тем не менее, я не понимаю…, – продолжила она. – Вы рассказывали о любви. А он не способен любить. Физически не способен. Мы должны в этом разобраться. Я доложу руководству. У него же дырка в груди! – воскликнула женщина, рассматривая снимок.

Я шла под серым небом, и в голове у меня пульсировало: «Его сердце сломалось, его сердце сломалось, его сердце сломалось»… Но, что же я тогда столько раз слышала?! Каждый раз, когда я ложилась ему на грудь, сердце, как молоток о наковальню, колотило в моё ухо. Порой мне казалось, что оно выпрыгнет и больно ударит меня по щеке. Я часто шутила, что это – мечта ди-джея. Идеальная бас-бочка. Говорила, что на этот ритм можно положить любую музыку, и она станет самым лучшим произведением, написанным человечеством за тысячи лет…