Алина Кроткая: Сердцелом (сборник)

Неважно, какая погода, и какой день недели.
Неважно, в Москве ты или собираешься в Дели.
Неважно, сколько в кармане находится денег.

Имеет значение только счастье.
Если оно на пределе —
тебе всё равно: мороз или дожди на неделю,
ласкает галька пятки
или одежда шерстяная на теле,
перебирают пальцы кредитные карты,
или мелочь звенит птичьей третью.

Всё это лишь декорации. Ничто не зависит от их перемены.
Счастье внутри – вот, что важно
Н а с а м о м д е л е.

Если в доме лежит труп, надо быстрее хоронить.
Убрать все его вещи.
По возможности, не говорить
о нём,
не бередить
Пустоту души словесным огнем.
Потерпеть. Пережить. Перевыть.

Если в голове лежит боль,
закопай.
Она разлагает собою тебя.
Не дает твоим мыслям рай.
Перестань её культивировать,
выращить, как диковинный хлам.
Прошлое – это труп. Достань лопату и раскидай
по своим местам.
Да, жалко закапывать.
Но ведь мёртвых мы не храним по домам?

Сердце колотит где-то в районе горла,
Руки, дрожью, отбивают по клавишам ритм.
Адреналин стартовал безбашенной гонкой,
и Предвкушение ниже рёбер саднит.
Я человек, бегущий на тот самый рейс,
который возглавит крушений топ-хит.
Вселенная против,
но меня тянет сверхсильный магнит.

Решение принято, обжаловано, упущено и вновь
«Добро пожаловать».
Сердце пакует себя в чемодан,
прячет под молнию, чтоб не достали,
и душу зовёт в соседний карман.
Мозг отрешенно смотрит, а потом Адреналину:
«Давай, паразит, наливай
По тысячи грамм.
Она ведь у нас с приветом,
лучше заблаговременно уйти в хлам».

…И только безумие уверенно шествует по раскалённым углЯм.

Из глаз на колени выльются километры.
Всхлипы, стуком колёс, разнесутся эхом в осеннем доме.
Драма финала (иль всё же эпиграфа?) в колокольном звоне
голову уронит на соль ладоней.

О невстречах и о несбывшемся
строчки напишутся в новые главы.
В моей жизни, наверное, было столько излишества,
что теперь мне не дали необходимого малого.

Время разбирать недособранный чемодан,
выдёргивать за уши из него Мечту,
тащить Авантюру, залезшую в боковой карман,
и запирать в него утреннюю Пустоту.

Спущенным мячиком вяло прыгает Сердце.
Дрожащие лапки вверх. Я сдаюсь.
Я никогда не узнаю теперь, что было бы «если»,
и семенит за мной босиком усталая Грусть.

Этот город вытаскивал крючки из-под моего ворота,
отцеплял сведённые пальцы, по одному.
Всё, что было близко, важно и по-настоящему дорого,
уходило в размытую импрессионистскую мглу.

Приглядеться – видны очертания,
отойти – застилает картину туман.
Вся некогда важная жизнь, как забытое знание,
все любимые люди разошлись по своим делам.

Рушатся пазлы из некогда собранных улиц,
сыплется карта мостов, мест и маршрутов.
Я, как потерянный ошалевший безумец,
которого из дома выгнали утром.

Этот город вытащит через неделю последний крючок.
Отпустит обратно в пустое море, с ссадиной от укола.
Находясь в объятиях его долгий срок,
Так жутко слышать его прощальное слово.

Дорогой кот,
а можно пригласить вас к себе на колени?
Вы будете мурлыкать, мне ноги грея,
вы будете щуриться от наслаждения,
пока я, затаив дыхание, вас буду лелеять.
Мне не нужно ни вашей славы, ни ваших денег,
Позвольте лишь пригласить вас к себе на колени?