Алина Кроткая - Сердцелом (сборник)

– Придётся тебе раздеваться, дорогуша, – коварно сказал он.

Стянул с меня всю мокрую одежду, оставив только бельё, и смыл всю косметику.

– Зачем ты красишься? Ты же очень красивая.

– Ммм, с косметикой я выгляжу гораздо лучше.

– Нет. Посмотри на меня. Давай договоримся, что со мной ты не будешь пользоваться этой гадостью. У тебя очень выразительные черты лица.

Дальше всё закрутилось снежным комом. Он вытаскивал меня из дома в разное время суток. Мы могли поехать на озеро в четыре утра или в полночь кататься на сноубордах, это летом-то! Мы завтракали в Ростове и Новгороде, потому что ночью он решал сменить обстановку. Он заставил меня прыгнуть с парашютом и посадил за руль квадроцикла. Учил плавать, летать и спускаться с аквалангом. Он умел всё. С ним никогда не было скучно.

А ещё он шикарно готовил. Постоянно пытался накормить меня, делал какие-то невероятные блюда к моему приходу. Варил потрясающий кофе. Лепил сырники по утрам. Он обо мне заботился, как о маленькой. Он меня обнимал, как взрослую…

– Слушай, мать, а как он сейчас выглядит-то? Всё такой же нелепый? – перебила мои мысли Лана.

– Так же. Волосы похожи на проволоку, коротко стрижены. Щёчки нормальные, те же шрамы на верхней губе, глаза добрые. Всё, как я люблю.

– Даа, кроет тебя до сих пор, – грустно сказала она. – А как Макс?

– Хорошо, он очень милый. Любит меня, кажется, и боится потерять. Прямо как я Кита в те последние дни.

– Скотина он всё-таки. Так поступить мог только скунс редкостный, – Лана жила в Америке какое-то время и теперь очень их не любила.

– Ну, не красиво он сделал, конечно. Но насильно мила не будешь. Нет, так нет, – меня передёрнуло от воспоминаний.

Вечер закончился, я ехала домой и думала о своём. Грустно, что никому ничего нельзя рассказать. Даже Лана – и та не понимает. Сочувствует, обзывает дурой, призывает угомониться и не думать о нём. Но разве это выход?

Я смотрю на окна, в квартире горит свет. Через ступеньку поднимаюсь на этаж. Лихорадочно ищу ключи.

– Привет, Ника, ты какая-то замёрзшая вся, говорил же, одевайся теплее, – Кит обнимает меня на пороге. Слава Богу, он здесь. Милый, милый Кит…

Чёрт возьми, где взять деньги? Сумма набежала не маленькая. Я чувствую себя наркоманом, который наскребает на очередную дозу. Все мои заначки истощены предыдущими оплатами, а все мои проекты в этот раз принесли мизерный доход. У меня осталось 76 часов. Если я не продлю время, то не смогу жить дальше. Надо что-то делать. Я стараюсь даже не думать, как буду выкручиваться в следующем месяце.

Кит ещё спит. Я могу часами смотреть на его детское лицо. Помню, раньше я могла не смыкать глаз, лишь бы не пропустить это зрелище. Восемь или девять часов, в зависимости от обстоятельств, я могла беспрепятственно рассматривать его и улыбаться. Гладить по спине, брать за руку… Нет, я не смогу, если его снова не будет рядом.

Иду на кухню, открываю ноутбук и судорожно ищу подработку на несколько суток. Варианты есть, но предлагают сущие копейки. Я набираю их в свою корзину, как килограммы картошки в супермаркете. Главное, чтобы мне хватило времени на всё это. Мне должно повезти.

Кит просыпался, приходил на кухню, звал в кровать. Пытался сварить мне кофе, но у него снова не получилось. Пришлось уложить его спать и щёлкнуть выключателем. Глаза дико болят от компьютера. Я пишу строчку за строчкой, делаю сайт за сайтом. Я верю, что справлюсь.

Снова холодный ветер в лицо, переулки в районе Смоленской и мокрый асфальт. Я опять оглядываюсь по сторонам, чтобы не встретить знакомых, и ныряю за угол. Помню, как впервые шла сюда… Так странно, будто половина жизни прошла с тех пор. Тогда я давала себе слово, что это только на месяц. Хотела посмотреть, поиграть и забыть. Фокус не удался.

О Голограммах мне рассказал Антон. Мы с ним познакомились, пока летели в Иркутск. Шесть часов бок о бок заставили нас подружиться. Спустя три часа после того, как самолёт поднялся в небо, он начал свой рассказ. Оказывается, он всю жизнь прожил в небольшом городе вместе с братом. Они рано потеряли родителей, поэтому стали опорой друг для друга. Но Иван умер от лейкемии пять лет назад. Единственное, что помогло Антону не спиться от горя – это Тайный Центр Голограмм. В Иркутске находился главный офис, о нём знали только «избранные», и каким-то чудом парень попал в их число. Разумеется, говорить об этом строго запрещалось. Я была первой, кому он рассказал эту историю. Мне повезло стать случайной попутчицей.