Array Шэнь Жун - Царь-дерево

— А почему тебе так часто звонят? У тебя так много приятелей?

— Папа, у тебя же тоже очень много друзей! И почему ты вообще об этом спрашиваешь?

— Но уже ночь, и на улице дождь. Куда ты идешь?

— Я иду к маме одного моего одноклассника. Как будто я девушка, на которой он собирается жениться.

— Что?

— Но тебя это совсем не касается!

— Я твой отец. И если меня это не касается, то кого же это тогда касается?

Лицо его окаменело, Ли Хуэй испугалась. Она подошла к нему и прижалась головой к его груди.

— Я тебя люблю. Не хочу, чтобы ты на меня сердился и чтобы ты волновался из-за меня. Но я обязательно должна выполнить свое обещание. Он мой одноклассник, он никак не может найти себе девушку. Его мама сильно болеет и может скоро умереть. Я пойду и успокою ее. Он приходил к нам, его зовут Фан Син…

— Ерунда какая-то! — Он отстранил ее от себя и вышел из комнаты.

Ли Хуэй долго разговаривала с больной мамой Фана, потом заснула прямо рядом с ней на кровати. На следующий день, вернувшись домой, она узнала, что папа уже уехал. На столе лежало его письмо:

«Дочка, я бы должен был поговорить с тобой, но в кармане у меня уже билет на самолет, поэтому я оставляю тебе записку. Я думаю об этом очень давно. Мы с тобой из двух разных поколений, и для нас обоих подошло сейчас время, когда нужно как-то платить по счетам. Я часто думаю: чем мы, старики, можем рассчитаться с вами? И каково это ваше поколение, пришедшее на смену нам — идеалистам? Ты, может быть, не хотела и никогда не думала об этом, поэтому тебе не понять, каким испытанием для нашего поколения являются отношения с вами. Я не могу сказать, что у меня легко на душе. У твоей мамы не было ни одного счастливого дня. Чтобы хоть как-то искупить это, я создал тебе хорошие условия жизни. Иногда я даже не знаю, как можно еще сильнее тебя любить. В то же время я обнаружил, что ты изменилась, и теперь ты уже не та милая непосредственная девочка, которую я держал на руках. Изменилась в непонятную мне сторону, что не может меня не беспокоить. Вот что лежит грузом на моем сердце. И вот почему я часто не могу простить тебя, сержусь, раздражаюсь, иногда даже ругаю тебя. Непонятливый ты ребенок! Но самое главное — это то, что я не могу простить себя самого. Почему я не мог поговорить с тобой по-настоящему откровенно? Я не стал бы говорить тебе, что ты что-то не то носишь, не стал бы запрещать ходить на танцы, бегать к друзьям. Я должен был сказать тебе, что исторический долг, лежащий на наших плечах, должен скоро лечь на ваши плечи. И хотя вы, наверное, еще не можете отвечать, мы должны быть готовы строго с вас спросить, оба поколения должны готовиться к этому диалогу. И начать готовиться надо сегодня, сейчас, исходя из того, что мы имеем…»

Да, время спрашивает с нас строго. Ли Хуэй не относилась к тем, кому было наплевать на судьбу страны. Что она сделала для страны в свои двадцать семь лет? Отец в этом возрасте уже командовал на войне. Письмо сильно подействовало на нее, она заплакала, слезы капали на бумагу.

Она вспомнила все это, стоя в дверях и глядя на спящего отца, и почувствовала, как ее сердце дрогнуло. В комнате тихо, так тихо, как в полной пустоте. На столе фотография мамы. Красивое лицо, блестящие, словно чего-то ждущие глаза, ямочки на щеках, губы поджаты. Действительно Ли Хуэй похожа на нее. Раньше каждый вечер мама брала вязание, и они сидели с папой, долго разговаривали, или она слушала, как он ей читает. Она была такая живая, порывистая. Иногда она из-за чего-нибудь охала и ахала, иногда неудержимо, как ребенок, смеялась, уткнувшись лицом в грудь отца. Тогда отец был, наверное, счастлив. У него не только была в жизни поддержка, но, что еще важнее, у него был единомышленник, с которым он мог делиться всеми радостями и горестями. А сегодня вокруг него только эта глубокая тишина.

Сейчас, стоя около папы, она вдруг вспомнила свой прошлый разговор с Сю Фэнь. Дурочка. Почему Сю Фэнь подумала об этом, а она сама нет? Хотя скорее папа мог проговориться Сю Фэнь, а не ей…

— Ты не боишься, что он себе кого-нибудь найдет? — С этими словами Сю Фэнь вошла в тот день в ее комнату, лицо ее было строгим.

— Найдет кого-нибудь? — Ли Хуэй рылась в книгах на полке. Она хотела найти «Жана Кристофа» и дать почитать Лян Цисюну. Ей хотелось приобщить его к литературе, и проза Ромена Роллана, как ей казалось, должна была подействовать на него.

Сю Фэнь подошла к ней поближе и сказала на ухо:

— Найдет себе женщину…