Лиза Ахси - Кто ты, Гертруда?

В комнате было тихо. Собеседник замолчал.

– Ты еще здесь? Уже нет, – подумала Эл и открыла глаза.

– Доброе утро, Герти! – услышала Эл в телефоне.

«Ты мне уже говорил это сегодня», – улыбнувшись, подумала Эл.

– Доброе утро, Ричард!

– Я в «Алоха», жду тебя.

– Буду минут через двадцать, – сказала Эл.

– По-женски или по-человечески «через двадцать минут»? – смеясь, спросил Ричард.

– Шовинизм? – шутя, возмутилась Эл.

– Чуть-чуть, самую малость.

– Не хочу с утра ругаться, – ответила Эл, – буду через двадцать минут, как и сказала.

– Жду.

Ричард первый повесил трубку.

«Все-таки, у Бога есть любимчики! Баба Гертруда с этим не согласна, но ее внук, яркое тому подтверждение, – подумала Эл. Ричард умен, красив, ироничен, успешен и все это досталось одному мужчине, тогда как даже одного из этих качеств в отдельности, хватило бы любому, другому мужчине, да и женщине, для полного счастья. Сколько ему лет? Он так хорошо выглядит, не могу сама определить, надо будет спросить у него. Хотя, по всей видимости, мы примерно одного возраста. Не многие из моих ровесников, столь же преуспели в жизни, как Ричард. Взять хотя бы одноклассников. Нам всем “спутала карты” вынужденная эмиграция. Из всего класса в Ташкенте остались только двое! Остальные разлетелись по миру, и, глядя на их судьбы, понимаешь, что для “наших, ташкентских” главным было максимально безболезненно переехать на новые места, где никто не ждал, где надо было начинать все с нуля. “Горьких” судеб, среди них нет, Слава Богу, но и похвастаться умопомрачительными достижениями тоже никто не может. И звезд с неба никто из нас не хватает, не потому что бесталанными родились, а потому что свои жизни, свои самые цветные годы отдали на “выживание”. Так совпало, что, когда, по окончании школы, перед нами должны были открыться “все пути”, перед нами закрылись все привычные дороги, те накатанные дороги, по которым шли советские люди до нас. И началось взросление. Не такое, как бывает во время войн, но тоже нелегкое, смутное и непростое, с точки зрения, например, Брежневской “эпохи застоя”. Рядом с нами были растерянные родители, которые тоже теперь не представляли себе, что же дальше? И это пугало, потому что с детства мы привыкли к тому, что наши родители все знают и все умеют. Рухнула старая модель жизни, а новая была еще слишком абстрактна. Что делать? Как жить? И ужас в том, что этими вопросами задавались все, в независимости от возраста, конечно, я имею в виду, так называемых, “простых людей”. Простых и бесхитростных, честных и трудолюбивых, но которым будущее предоставило на выбор, воровать, челночить, заниматься “сетевым маркетингом”, таксовать или выходить на “блошиные рынки”, распродавая свою прошлую жизнь. Люто. Как же было не просто. Сколько людей сгинуло, не найдя себя в новом мире, а мы выжили, выстояли. Мы искали себя, мы рожали детей, что еще больше усложняло наши жизни, но придавало им сакральный смысл, и становилось тем единственным, ради чего стоит жить и бороться. Мы выжили, мы выстояли, потому что были молодыми. Но выживая, трудно, почти невозможно, в поисках “хлеба насущного”, создать что-то “великое”. Ричард смог. Он создал мир, в котором счастлив. Будь он, хоть немного тщеславен, думаю, был бы и знаменит, но он не гонится за общественным признанием, он живет. Живет так, как хочет, исполняя свои мечты, наблюдая за этим миром, не пытаясь его изменить, для всех, считая, что, если каждый человек, сможет сделать счастливым себя, и своих близких, в мире будут счастливы все. Все-таки, у Бога есть любимчики».

Прошло пять дней. Наступил день выставки.

Эл проснулась отдохнувшая и счастливая. И как обычно, в последние несколько дней, она поблагодарила Бога за присутствие Его в ее жизни, и за то, что в ее жизни появился Ричард, потом она попросила Силы небесные защитить ее сына, от всех невзгод, и помочь ей, «грешной» не свернуть с выбранного пути. Эл решила до обеда сходить на море, позагорать. Ее теперь не покидало чувство, что скоро это нереальное путешествие закончится, поэтому ей хотелось вобрать в себя побольше солнца, прежде чем она вернется в прохладную столицу.

Ричард. Ричард заполнил все свободное пространство в ее душе. Она перестала отрицать очевидное, перестала бежать от любви. Эл была влюблена в Ричарда, но решила, что он никогда об этом не узнает, и что общение с ним закончится здесь, где и началось, в этом прекрасном месте, на берегу Черного моря, с поэтическим названием Лермонтово. Ей казалось, что эта поездка, море, Ричард, живопись, появившаяся надежда на новую жизнь, сумели заглушить липкое отчаяние, накрывшее ее перед бегством от мужа, вернуть веру в себя, и в то, что все в ее жизни будет еще хорошо.