Фэн Цзицай - Повести и рассказы

Но разве это не те же самые стены, в которых когда-то жили люди? Под слоем пыли и известки уже трудно различить прежнюю окраску стен: вот на этой остались только гвозди и дырки от гвоздей, на другой еще вяло колышется полиэтиленовая пленка, разорванная ветром на полосы.

…Где же эта стена? Вот она! Выходит на улицу Счастья и Спокойствия — Фуань. Правильно. Среди битого кирпича виднеется узкая и длинная каменная плита; разве это не часть тротуара, который раньше был по обеим сторонам улицы?

Обвалилась эта стена от первого же толчка землетрясения или ее потом разобрали на кирпичи?

— Эй, парень! Ты больше не вылезай, я не буду работать, хочу перекурить. Работать можно до бесконечности, все равно ничего не получишь, одни вычеты… Эй, слышишь? Чего ты здесь крутишься, ищешь, где повеситься? Ха-ха, чего уставился?

Вот оно! Нашел! Все еще здесь! Это единственное в мире окно, никто не поймет, что это за окно, оно неповторимо. Можно побывать в разных уголках света, видеть англичан, немцев, японцев, индейцев, людей народности хани [40] Одно из национальных меньшинств Китая. — Прим. перев. , проникнуться чудесами средневековья и мыслями современников. Но разве может где-нибудь еще возникнуть такое единственное в своем роде окно!

Вот вам песенка про окно.

Семь лет назад я был временным рабочим в ремонтной бригаде плотников домоуправления, находившегося за собором. Вместе с настоящими плотниками ходил по домам. Мы чинили двери, окна, полы, потолки. Работа сама по себе не тяжелая, а ходить по дворам было к тому же интересно. Добиться нашего прихода хозяевам было нелегко, и, уж конечно, нас ждали хорошие сигареты, и отличный чай, и приветливая встреча. Войдем в дом и, так уж у нас заведено, сначала усядемся, поговорим с хозяином о том о сем, накуримся, напьемся чаю вдоволь, поднимемся, попилим, построгаем, постучим молотками — глядишь, и размялись после долгого сидения. С часок поработаем, наследим и уйдем. Работу не закончили — закончим завтра. Все равно времени сколько угодно.

День с утра выдался пасмурный, накрапывал дождь. Владыка небесный проявил милость, лучше уж не ходить по дворам. Смахнули со стола стружку, перетасовали карты — и давай играть в «большой скачок» на сигареты. Бригадир Хуан по прозвищу Чайник (получил его за страсть к чаю) заварил в большой кружке крепкий чай, открыл новую пачку сигарет, которую принес из дома, и бросил ее на стол, решив, что их хватит до полудня. Он не ожидал, что через пару распасовок от пачки останется лишь пустая бумажная обертка. Забыв про кружку с чаем, он схватил карты в руки и взглядом хищника следил за тем, как ходят другие. Даже Ло Сяолю, любивший потрепать языком, не осмеливался подавать голос, опасаясь гнева бригадира. Он и сам напрягся, как не напрягался во время работы. Я намеренно пошел с маленькой карты, чтобы дать ему возможность выйти из затруднительного положения, но ему все равно нечем было пойти. Похоже, что этому прохвосту сегодня не везет.

В этот момент дверь открылась, и начальник жилищной конторы Цао с мрачным видом произнес:

— Хватит сидеть. Дождь кончился, и вам пора кончать. Принимайтесь-ка за работу! — Сказав это, он быстро закрыл дверь и ушел. Возможно, он чувствовал, что рабочие его недолюбливают.

Бригадиру Хуану не понравился такой конец игры, и, хлопнув по столу, он сказал:

— Выкладывайте из карманов сигареты, играем на все, что есть; или все выигрываем, или все проигрываем!

Сказано — сделано. Он перетасовал карты, и мы начали новую партию. В этот раз ему везло. Карта шла: и большой и малый черт, и две двойки, и четыре тройки, да еще пятерки. Раскрывался разом, никто не мог ему помешать, полный выигрыш, все взял. Вся братва вылупила глаза. Ло Сяолю так ни одной партии и не взял.

— Хорошо! Здорово! — Хуан Чайник, радостно улыбаясь, обнажил почерневшие зубы, протянул руку и сунул в карман все лежавшие на столе сигареты.

— Нет, не пойдет, давай продолжим! Мы выиграли у тебя всего три штуки, а ты все в карман сцапал. Грабишь, ну прямо как помещик батраков. Ты что, хочешь изменить свое социальное положение? — Ло Сяолю, воспользовавшись веселым настроением Хуана, начал его поддевать. Сам он и вправду немного рассердился.

— Пошел к черту! Давай еще одну партию, ты у меня без штанов останешься — из комнаты не сможешь выйти! Думаешь, отец тебя отсюда вызволит? Будешь менять свое социальное положение? Мои предки все из крестьян-бедняков. Кровь мне перелить можно, а происхождение не изменишь. Ты завидуешь, хочешь выиграть. Сейчас еще не поздно, могу тебя усыновить. Ха-ха! Недоволен? Сегодня останешься здесь, будешь пилить доски со стариной Ни! Эй, Длинный, — (это ко мне, я — метр девяносто), — ты и Чэнь Жуншэн пойдете со мной работать по дворам!