Дженни Лоусон - Безумно счастливые. Невероятно смешные рассказы о нашей обычной жизни

Легче, может, и будет. Но лучше не станет.

Я напоминаю себе об этой фразе в те дни, когда погружаюсь во мрак и мне кажется, будто это никогда не закончится. Но я знаю, что это состояние пройдет. Я знаю, что завтра все будет казаться уже чуточку лучше. Я знаю, что на следующей неделе снова посмотрю на это предложение и подумаю: «Мне нужно перестать слушать свой мозг, когда он пытается меня убить. Зачем я вообще это написала?» И именно поэтому я сейчас все это и пишу. Дело в том, что невероятно легко забыть, что я уже через это проходила, и, возможно, если я прочитаю эти строки, то вспомню об этом в следующий раз, и это поможет мне продолжать дышать до тех пор, пока не подействуют лекарства и я вновь не выберусь из пропасти.

Раньше меня сильно мучило чувство вины за свою депрессию, но потом я поняла, что это то же самое, что испытывать чувство вины за свои каштановые волосы. Тем не менее, как бы бессмысленно это не звучало, это нормально. Я чувствовала то же самое, когда медведь по кличке Смоки [37]произносил свой девиз: «ТОЛЬКО ТЫ МОЖЕШЬ ОСТАНОВИТЬ ЛЕСНОЙ ПОЖАР», и тогда я думала: «Черт. Только я?» Мне кажется, что тут должна работать целая бригада. Кроме того, не думаю, что я должна принимать приказы по поводу леса от медведей, потому что некоторые медведи специально прячутся в лесу, чтобы тебя сожрать. Получается, что какой-то наглый медведь стыдит меня, чтобы я защитила от пожара его столовую, в которой он потом спокойно меня проглотит. Кроме того, это какая-то бессмыслица, ведь лесные пожары иногда начинаются из-за молнии, не так ли? Я не могу остановить молнию, медведи! Я НЕ ГОСПОДЬ БОГ. Я не могу остановить молнию или распространение болотных газов, самовозгорание или депрессию. Это все случается, и ни в чем из этого меня винить не следует. Хватит обвинять жертв, медведи!

В первые годы после того, как я начала рассказывать про свои психические расстройства, меня спрашивали, сожалею ли я об этом… тяжело ли мне носить на себе это клеймо.

Скажу откровенно – нет.

У любых болезней (как физических, так и психических) есть свои ужасные стороны, но то, что мои личные страдания очевидны и общепризнаны, странным образом освобождает. Так что в каком-то смысле мне даже повезло. Моя депрессия, периодические вспышки тревоги и паранойи были настолько сильными, что мне сложно было держать их в секрете. Мне казалось, что если об этом не писать, то это будет обман, и когда я впервые написала об этом, то, честно говоря, ожидала, что потеряю читателей. Я думала, что напугаю людей. Думала, что некоторые из них почувствуют себя преданными, потому что тот, к кому они обратились за поверхностным и забавным вздором, погрузил их в серьезную и сложную лабуду. Я ожидала, что ответом станет полное молчание.

И, конечно, я не рассчитывала на то, что получила.

В ответ на откровения по поводу моих страданий я приняла сокрушительную волну голосов, говорящих: «Ты не одинока»и «Мы и так подозревали, что у тебя не все дома. Мы по-прежнему остаемся с тобой». «Я горжусь тобой». Громче всего был шепот, который становился с каждым днем все громче и громче, шепот тысяч и тысяч людей, подползших к обрыву и нерешительно прошептавших: «Я тоже. Я думал, я такой один». Потом шепот превратился в рев, а рев превратился в гимн, который помог мне преодолеть самые мрачные моменты в моей жизни. И только благодаря этому я прокатилась на этой волне не в одиночку.

У меня есть папка под названием «Папка двадцати четырех». Внутри лежат письма от двадцати четырех людей, которые активно занимались планированием своего самоубийства, но не стали этого делать и обратились за помощью – не из-за того, что я пишу в своем блоге – а благодаря потрясающей реакции людей, которые читали меня и сказали: «Я тоже». Они были спасены людьми, которые написали о том, как покончили с собой их мать, отец или ребенок, которые всеми силами старались убедить их не слушать ту ложь, которую говорит тебе твой больной рассудок. Они были спасены людьми, которые поддержали их, поделились с ними песнями, стихами, поэмами, талисманами и мантрами, которые помогли им самим, а значит, могут помочь и незнакомцам, нуждающимся в них. Среди нас живут двадцать четыре человека, которые по-прежнему с нами только потому, что люди были достаточно смелыми, чтобы поделиться своими страданиями, и достаточно отзывчивыми, чтобы убедить других в их значимости, либо кто-то просто сказал:

Я не понимаю твою болезнь, но знаю, что с тобой этот мир лучше.