Галия Мавлютова - Свет в окошке

Послышался странный шум, на столе завозился загодя приглушенный телефон. Дмитрий усмехнулся. Венец торжества цивилизации – гаджеты. Раньше ему нравилось приобретать новинки – одним из первых овладевать дорогостоящим зарубежным эксклюзивом. Однако очень быстро это наскучило: первые модели ничем не отличались от последних, цена падала до смешной цифры, амбиции усыхали. Или все перестало радовать по другой причине?

Дмитрий поднес телефон к уху, услышал приветствие жены. Ответил ей, охотно и даже радостно.

– Мне нужен развод, – сказала Юля. И, помолчав, добавила: – Ты не один?

– Что ты? – ловко ускользнул от прямого ответа Дмитрий. – Что ты? Я согласен!

– Приезжай. Если мы договоримся, проблем не будет. Разведут в течение трех дней.

И гаджет усох, словно уменьшился в размерах. Дмитрий бросил его на стол. Гадкий предмет. Кто его придумал? Стрелять таких мало. Они заслуживают тройного расстрела.

– Палашка, пошла вон! – сказал Дмитрий и попытался посмотреть на себя со стороны. Ему не было стыдно. Правильный поступок оправдывает неправильное поведение. – Пошла вон!

– Я? Я! Я… Да как ты со мной… Да я тебе… я тебе такое устрою!.. – не ожидавшая столь хамских криков от мужа неведомой невоспитанной Юли, задохнулась Пелагея.

– Не надо, Пелагеюшка, пожалуйста, не устраивай… – устало попросил Дмитрий. – Найди себе ровесника. Оставь меня по-хорошему, ладно? Я желаю тебе счастья. Нового. Правда.

Пелагея словно оцепенела, стоя посередине комнаты. Она ожидала криков, разборок, оскорблений – и была к этому готова. А тут вдруг «пожалуйста»…

Пока она осознавала произошедшее, Дмитрий собрал по комнате ее вещи, молча вложил ей в руки. Пелагея очнулась, вскрикнула и побежала в прихожую. Какое-то время оттуда слышалось злое сопенье, вздохи, проклятия, затем глухо хлопнула дверь, и все стихло.

Дмитрий достал чемодан и побросал в него вещи. «Надо бы секретарям позвонить, пусть отпуск оформят недели на две; съезжу, разберусь со всей этой белибердой, вернусь другим человеком. Слишком затянулся период противостояния с жизнью».

…Развели их и впрямь быстро. Судья зачитывала решение, низко опустив голову. Дмитрий не смог разглядеть ее лица, как ни пытался.

«Почему у нас все судьи сплошь и рядом одни женщины?» – подумал он и слегка наклонил голову, пытаясь зацепиться за судейское лицо, но оно ничем не выделялось, абсолютно бесприметное, как застарелое пятно на плаще.

Судья все бубнила и бубнила, проглатывая окончания слов, а Дмитрий мечтал поскорее выбраться из очага правосудия. Наконец чтение закончилось. Развод состоялся. А зачем его затягивать? Супругам делить нечего. Все кредиты Дмитрий взял на себя. На совместную квартиру Юля не претендовала. Мебель и посуду она оставила Дмитрию, сославшись на то, что получила наследство от тети. Теперь у нее все есть, а чужого не надо. Дмитрия слегка покоробило это пресловутое «чужого не надо», но он справился с раздражением. Юля по-прежнему сильно раздражала его. Все в ней было противно: запах, цвет глаз, тембр голоса. А ведь давно не виделись, должен был соскучиться. Нет, время не все и не всех лечит – видимо, оно выборочно помогает, только по спецсписку и спецзаказу.

Оставшиеся после развода дни Дмитрий провел за пределами страны, уехав далеко, почти полтора американских перелета. И впервые остался в запредельном одиночестве, вновь обдумывая свое положение. Он так и не вывел причинно-следственной связи между своим браком и разводом. Не понял, почему так случилось, что Юля стала раздражать его, и это не было минутным капризом: Юля явно действовала ему на нервы. В суде она стояла чуть поодаль, словно боялась попасться на глаза. А он и не смотрел на нее, он судью изучал во время процесса. Все думал, а есть ли муж у женщины в мантии, и если есть, то какой он и кто? Простой парень с комплексами или, наоборот, сложный мужик, но без комплексов? Потом он перевел взгляд на секретаря суда и думал, что она скажет, если он спросит, замужем ли судья, ведущая процесс? Ничего не скажет, ее же с работы уволят за правду. Дмитрий вышел из зала суда с душой, обремененной новой тайной, даже не оглянувшись на Юлю. А она, наверное, смотрела ему вслед.

На берегу океана отлично думалось, вспоминалось. Все тончайшие подробности супружеских отношений, все нюансы Юлиного поведения во время брака, с начала знакомства и до самого конца, когда уже наступило муторное раздражение от всего, даже от звука ее голоса, – все, все встало перед мысленным взором Дмитрия. Океан шумел перед ним, перекатываясь по песку бурными волнами, оставлявшими пышную пену, напоминающую старинные кружева. И вдруг Дмитрий ощутил в себе свободу – ту самую, о которой мечтают сотни тысяч мужчин. Он свободен. Он может жить без обязательств. Никто никому ничего не должен. Хочешь лежать на пляже – лежи. Хочешь пойти в бар – иди. Хочешь валяться на кровати в номере – валяй! Твоя жизнь – ты сам за нее в ответе. Главное, что рядом никого нет, кого ты мог бы обвинить в иждивенчестве.