Галия Мавлютова - Опер любит розы и одиночество

Выражаю благодарность и сердечную признательность моим друзьям — Людмиле Николаевне Чубатюк, Виктории Львовне Шервуд и Виктору Владиславовичу Иванову за долготерпение и моральную поддержку во время создания повести.

Названия фирм и торговых марок, встречающихся в повести, не имеют отношения к реально существующим организациям.

Названия городов, поселков и других населенных пунктов взяты наобум, в них никогда не происходили указанные в тексте события. Многие эпизоды и события реальны, но никак не связаны между собой по времени и месту действия. Совпадение имен, фамилий и некоторых событий — случайность, не имеющая отношения к реальной жизни. Герои и события повести — результат творческой фантазии автора.

Уютно гудевший вентилятор нагрел промерзший кабинет до состояния парной бани. Я с силой выдернула вилку из розетки, черт, даже вентилятор мне достался какой-то ненормальный, безжалостно сжирает весь кислород. Почему-то я всегда мерзну, но в эту суровую зиму 2003 года мерзнут абсолютно все, зима выдалась на редкость аномально морозной.

— Если кто-нибудь теперь скажет мне о глобальном потеплении климата на нашей планете, я придушу этого человека собственными руками, — вслух сказала я и углубилась в изучение докладной записки, над которой корпела почти неделю.

Больше всего на свете я не люблю писать доклады, но мне приходится заниматься этим суперинтеллектуальным трудом. Подготовить доклад на правительственное совещание — проблема не из легких. Хотите попробовать? Пробуйте. Убедитесь на личном опыте.

Для кого доклад? Для начальника управления! Он освещает состояние оперативной обстановки в городе и области на совещании членов правительства. Оппоненты обязаны начальника критиковать. Оппонентами являются остальные члены правительства. Обычно они слушают доклад вполуха, улавливая лишь его обрывки. В конце доклада начальнику управления достается «на орехи» на полную катушку. После «разгромного» совещания наступает очередь моего непосредственного начальника. Ему тоже достается своя порция «орехов». Еще одна ступенька, и очередь доходит и до моей шеи. Шея главного супераналитика идет на десерт. Как самое лакомое блюдо. Поэтому на подготовку доклада у меня уходит почти две недели. Он снится мне по ночам, брезжит передо мной за обедом и ужином, мелькая перед глазами мелкими отвратительными буковками в виде таежных мошек. За завтраком мне уже ничего не мерещится.

Я продолжаю пребывать в сонном состоянии и могу досматривать остатки снов, как в старомодном кинотеатре.

Студеный ветер свирепо постучался в огромное окно, напоминая о морозе и зимней депрессии, разом охватившей все население Петербурга. Несколько районов в городе бедствуют, находясь без отопления и электрического освещения. И я эгоистично дуюсь, что морозы не взяли измором ржавые трубы нашего управления. Мне жаль наших несчастных жителей, вынужденных терпеть холода, как в блокадные дни, но тепло и уют, исходящие от вентилятора «Филипс» и настольной лампы той же марки, согревают мою тоскующую душу. Я забываю обо всех страждущих и мерзнущих. Монитор компьютера светится голубоватым светом, напоминая о докладе.

— Пора браться за работу! — радостным голосом извещаю я монитор, пытаясь одушевить сложную машину, а заодно и свой неблагодарный труд, — труд афроамериканца, в скобках — негра, на плантации.

— Гюзель Аркадьевна, собирайтесь в командировку! — В кабинет вихрем ворвался начальник отдела, олицетворяющий сложный механизм управленческой работы главка: генерал — начальник отдела — подчиненные. От его умения организовать нерадивых подчиненных зависит бесперебойная работа управления.

Наступает звенящая тишина, угрожающая перерасти в забастовку моей тоскующей души. От шока я сначала немею, затем алею, и следующий этап — наливаюсь багровостью. Все это отнюдь не украшает милую и кроткую женщину, каковой я себя считаю, в глубине души, разумеется.

Начальник — бравый, еще не старый полковник, в свое время смотревший прямо в лицо афганским и чеченским пулям, боится моего гнева. Он углубился в изучение важных документов и не смотрит в мою сторону. Я раздуваюсь, как помидор из старой итальянской сказки. Бурею и дурнею от злости. Останавливает меня, конечно же, эстетика. Не дай бог, лишусь своей дивной красоты. «Дивная красота» подразумевает огромные кавычки.