Эдуард Тополь - Любожид

Но, прижав к животу портфель, Миронова пробилась сквозь эту публику, словно переплыла горную реку. И оказалась в самом начале Ленинского проспекта. Здесь навстречу ей тоже спешили люди, но еще через сто метров Миронова миновала все конечные остановки автобусов и троллейбусов, подвозивших народ к метро, и просторный, солнечный, вымытый поливалками проспект лег перед ней именно таким, каким она его любила. И она зашагала по тротуару – мимо старинного здания Горного института, в котором когда-то, еще в 1812 году, после отступления Наполеона, был первый московский бал… Мимо чугунной ограды Первой Градской больницы…

Она шла и думала о предложении Андропова, лишающем ее денег на «Волгу». Как преподнести это мужу? То есть Коля, конечно, ничего не скажет – что он может сказать? Но вздохнет глубоко и горько, с трудом расставаясь с грандиозными планами, которые они строили в расчете на эту «Волгу» – поехать на ней следующим летом сначала в Болгарию к профессору Лозанову, а потом – в Чехословакию, Венгрию, ГДР. А может быть, гадали они, им дадут визы и дальше – во Францию, Италию, Англию? Почему нет? Она – завкафедрой МГУ, он – известный математик. Несколько частных групп в течение зимы – хотя бы по одной в месяц – и это обеспечило бы всю поездку, до самого Лондона…

Да, теперь все лопнуло. Лопнуло и сгорело по одному слову Андропова. Но может, и не лопнуло? Может быть, можно что-то придумать… Заболеть? Что, если Коля «заболеет»? Не заставит же ее Андропов бросить в Москве больного мужа! А? А ведь это идея – Коля будет болеть, а она – вести частные группы.

Конечно, при этом Коле придется пожертвовать своим симпозиумом в Будапеште, но зато именно это и будет самым убедительным для Андропова… Да, надо подумать, надо поговорить с Николаем…

Тут Миронова обнаружила, что устала. Да и немудрено – солнце уже палило по-летнему, в упор, а она прошла черт-те сколько! Она оглянулась, увидела подкатывающий к остановке автобус и рефлекторно, словно это такси, подняла руку. И – о московское чудо! – водитель круто свернул к тротуару, тормознул, двери открылись.

Миронова окрыленно вспорхнула в автобус.

– Спасибо!

– Пожалуйста… – великодушно сказал пожилой водитель. И автобус покатил дальше по ее любимому Ленинскому проспекту.

Бросив монетку в железную кассу, Миронова оглядела автобус. И лица у пассажиров какие-то свои, интеллигентно-московские. Читают газеты, журнал «Огонек» – научные, конечно, работники, которым не нужно к восьми или девяти, а можно и опоздать. Вдоль Ленинского проспекта полно научных институтов – Энергетический, МГИМО, Институт стали, Университет дружбы народов…

Увидев единственное свободное место не то в пятом, не то в шестом ряду, Миронова прошла по проходу и села рядом с каким-то мужчиной, прикорнувшим, видимо, после ночной смены. Правда, сев, она тут же ощутила запашок спиртного, но даже это не испортило ей настроения. Как много все-таки значит такой, казалось бы, пустяк, как мимолетное внимание, вежливость! Вот шофер остановил ради нее автобус за двадцать метров до остановки, и у нее уже снова радостное настроение, вера в удачу. Конечно, она поговорит с Николаем, и они придумают что-нибудь, выйдут из положения…

Миронова скользнула взглядом по соседям впереди и сбоку и по заголовкам газет, которые они читали. Все то же самое, что обычно. «Остановить создание нейтронной бомбы!», «Мир клеймит израильских агрессоров», «США в тупике безработицы», а в свежем «Огоньке» статья «Змеиный клубок». Миронова получила этот журнал вчера и начала читать, но более нелепого текста ей не встречалось даже в курсовых работах самых бездарных студентов.

«…Однажды Гилеля, главу синедриона (то было более двух тысяч лет назад), спросили: «Скажи кратко, в чем заключается твоя вера?» Талмудист ответил: «Не делай другим того, чего не желаешь себе!» Взяв на вооружение многие догмы иудаизма, сионистские мракобесы стремятся привить евреям ненависть ко всем неевреям. «Делай другим то, чего не пожелаешь себе!» – таково правило современного сионизма. Все сионистские погромные банды руководятся и направляются разведывательным отделом исполкома Всемирной сионистской организации…»

Ну, и все в таком же духе – Миронова дальше читать не стала. Но люди вот читают. Зачем? Как можно читать такую откровенную ахинею? Впрочем, ее это не касается, Миронова вытащила из портфеля «Our man in Havana» Грэма Грина, открыла на закладке и углубилась в чтение, расслабившись и душой, и телом.