Эдуард Тополь - Любожид

– Быстрей! К пятому столу! Ты что, не слышишь, корова старая? К пятому столу! Швыдко!…

– Раздеть ребенка! Живей!

– Чемоданы на стол! Что значит – не можешь поднять? А кто за тебя поднимать будет? Вам тут холуев нет! Быстрей! Быстрей!

Все содержимое чемоданов высыпалось на стол, сортировалось и ощупывалось быстрыми презрительными руками.

– Это что?

– Школьные тетради.

– Это рукопись! Рукописи вывозить нельзя!

– Но это школьные сочинения ребенка! Читайте: «Образ Лариной в поэме Пушкина…»

– Не разговаривать! Отдайте рукопись провожающим. Нет провожающих – в мусор! А это что?

– Мамины бусы…

– Жемчуг вывозить нельзя! Это контрабанда!

– Какая контрабанда?! Вы что! Это просто бусы!

– Поедете без бус! И лекарства нельзя!

– Но это от сердца! У меня…

– Не разговаривать! Где разрешение на вывоз фарфора? Одна чашка или десять – не важно! Без разрешения Министерства культуры старинный фарфор вывозить нельзя! А это что?

Жемчужные бусы словно случайно рассыпались по полу, фарфор, палех, мельхиор, кораллы, серебряная посуда, лишние, сверх нормы, банка икры или бутылка шампанского и вообще все ценное, на чем мог остановиться глаз, – все это властной рукой сдвигалось в сторону.

– Отдайте провожающим!

– У нас нет провожающих!

– Не важно. Достояние страны вывозу не подлежит! Сымайте серьги!

– Но личные украшения разрешено иметь!

– Не дороже чем на 250 рублев. А у вас дороже. Сымайте! Где еще золото? Нету? К гинекологу на досмотр! Вон у ту кабину! Быстрей! Живо! И дочку туда ж!

– Но ей только десять лет!

– Не важно! Пусть проверят! Мало ли чего вы ей промеж ног всунули! Што мы вас – не знаем! А вы хромаете, мужчина! Сымайте обувь! Протез? Тем более! Снять протез! Быстро!

– Я – инвалид войны, капитан запаса!

– Видали мы ваших инвалидов войны! Из Ташкента небось! Живо снять протез! Что-то он тяжелый для дерева. Вася, дай пилу!

– Да вы что! Товарищи, как я ходить буду?

– Мы вам не товарищи. Тамбовский волк тебе товарищ!…

Пила впилась в протез инвалида, отвертки вспарывали портативные радиоприемники и фотоаппараты, щипцы выламывали рычажки-буквы у пишущей машинки какого-то журналиста, шило продырявило меха аккордеонов и головы целлулоидных кукол, сильные пальцы выдавливали всю краску из тюбиков у художников, и Степняк ясно видел, что под видом формального поиска контрабанды здесь идет последний акт какого-то жестокого, мстительного мародерства. Те вещи, которые они не могли отнять и проверить, таможенники ломали, портили, превращали в груду лома и швыряли на другой конец стола вмеcте с надорванными подкладками детского пальто, мужских пиджаков, шапок, подушек.

– Не прикасайтесь к вашим вещам! Отойдите! Грузчики сами сложат!

Грузчики наспех и с нарочитой небрежностью совали в чемоданы кашу вещей, половина не помещалась, но хозяевам уже не разрешалось прикасаться к этим чемоданам, чтобы они тайно не сунули в них кольцо или бриллиант перед прохождением личного досмотра. Распотрошенные чемоданы с торчавшими из них штанинами кальсон и рукавами детских платьев грузчики несли к выходу на перрон, а хозяева чемоданов двигались рядом на расстоянии пяти метров и в двери останавливались. Здесь двое пограничников проверяли их документы, сверяя с какими-то своими списками, рассматривая детально и даже через лупу все печати и штампы на выездных визах и пристально сличая фотографии на этих документах с оригиналом. После этого двое таможенников ощупывали мужчин и детей мужского пола, а две таможенницы – женщин и девочек.

– Разверните ребенка! Дайте сюда эту соску. Не простудится, разворачивайте швыдше! Быстрей! Залышьте ребенка тут, а сами-до гинеколога! Вон у ту кабину!… Мужчина, выверните карман! Скильки у вас долларов? А это што за значок? Мастер спорта? Советские знаки отличия вывозить нельзя! Сымайте! А это шо за кольцо! Обручальное? А почему з камнем? Ценные камни вывозить нельзя! Што значит «не сымается»? Зараз сымем!…

Людей грабили, раздевали, потрошили и снова грабили до последней нитки жемчуга и обручального кольца – в двух шагах от платформы, к которой вот-вот должен был подойти венский поезд. И все это – быстро, в темпе, как на конвейере. С руганью, с окриками и с такой стервозной злостью, словно не эти же люди и не этим же таможенникам заплатили через грузчиков каждый по 400 рублей за эту «милую» процедуру.

– Детское питание вывозу не подлежит! – Норку оставьте, норку можно вывозить только в изделиях!