Сергей Кузнечихин - Седьмая жена Есенина

В квартире после ее отъезда ничего не изменилось. Собственно, и не нуждалась она ни в каких переменах, но стол мог бы оказаться накрытым.

– Черт подери, вино-то у мужиков осталось! – скривился он, потом не очень уверенно добавил: – Может, догнать успею?

Она хорошо помнила, что на вокзал они пришли с пустыми руками, но разоблачать не стала.

– Ладно, обойдемся.

– Слушай, у меня есть поклонник, хочешь, сбегаю позвоню, и он через полчаса прибудет с полной сумкой выпивки и закуски?

– Не стоит.

– Телефон-автомат через два дома.

– Лучше обойдемся чаем, но без поклонников и без поклонниц.

Знала бы, что так получится, нашла бы место в чемодане и для бутылки. Привезла бы вместо книг. Но когда выставила пачку на стол, поняла, что угадала с подарком – бутылке он бы так не радовался. Стоял, держа в каждой руке по три сборника веером, словно карты, и кивал головой в такт невысказанным словам, скорее всего репетировал дарственную речь. Потом бросил книжки на стол и закричал:

– Дурак! Дубина стоеросовая! Самым главным забыл похвастаться, нам квартиру дали! Я заявил, что женюсь, и сразу же подвернулся вариант. Дом еще не готов, но через месяц обязательно отпразднуем новоселье.

Новоселья пришлось ждать почти три месяца, а праздника вообще не получилось. Слишком затянулось ожидание.

Два раза чуть было не уехала назад.

Ей даже и в голову не приходило, что зайдет разговор о ЗАГСе, что ее позовут туда. И вовсе не потому, что, изведав сомнительные прелести брака, не спешила повторять неудачный опыт. Просто была уверена, что Поэт не решится узаконить свое предложение, а самой настаивать на этом казалось унизительным. Ни слова, ни полслова, ни намека, ни каприза, и в награду совершенно трезвым голосом решительное заявление:

– Завтра с утра иду в парикмахерскую, а потом веду тебя в ЗАГС.

Она опешила, растерялась, может, даже испугалась, и все эти чувства, не похожие на радость, он углядел на ее лице и сразу же поскучнел. Когда она стала объяснять, что не разведена с первым мужем, с которым не живет и не видится уже три года, он не мог, а точнее, и не пытался понять, почему так долго тянет с разводом. Пробовала втолковать, что сначала боялась уговоров, упрашиваний, обещаний, потом не хотелось тратить нервы на неприятную волокиту, наличие штампа в паспорте ей не мешало, а замуж в ближайшее время не собиралась. Последний и, на ее взгляд, самый веский довод оказался самым несостоятельным. Претендент на руку и сердце вообще не мог представить женщину, не думающую о замужестве. Но до ссоры не дошло. Оба сдерживали себя. И когда он сказал, что после парикмахерской отправится по делам в газету, она была благодарна ему, посчитав, что умный мужчина понял необходимость паузы, без которой неприятный разговор мог бы перерасти в большую ссору.

Через час после его ухода она переписывала набело новое стихотворение. Выплыла в памяти соседская кошка, сидящая на перилах балкона, и слово за словом, строчка за строчкой, вроде как сами собой сложились в законченную вещь; и свежие образы подвернулись под руку, и неожиданные эпитеты удачно втиснулись между нужными словами. О ссоре, запах ожидания которой успел наполнить комнату, в стихах не было даже намека, но она уже знала, что именно это предгрозовое состояние и подтолкнуло ее к столу, заставило схватиться за карандаш. Записала, сняла платье и, не надевая халата, принялась мыть пол. Увлеченно и размашисто водила тряпкой, словно зарядку делала, и бравая пионерская песенка помогала держать ритм.

Он вернулся нестриженым, но пьяным. Впрочем, она и не удивилась. Когда он признался, что голоден, посчитала это очередным шагом к примирению. Но надолго его не хватило. Чайник еще не закипел, а он уже вопрошал:

– Зачем ты скрыла, что была замужем?

– Я тебе говорила.

– Что-то не припоминаю. Когда?

– В первый же день. – Она и сама не помнила: говорила или нет. Может, и не сказала, но не потому, что хотела скрыть. Если бы спросил, она бы не стала обманывать. Но после несуразных подозрений приходилось стоять на своем. – В электричке, еще до того, как ты позвал меня сюда.

– Совсем не помню, о чем говорили в электричке.

– Пить надо меньше, милый мой.

– А почему до сих пор не развелась?

– На колу мочало, начинай сначала. Я же объяснила.

– Вранье. Надеешься к нему вернуться?

– Если бы хотела, давно бы вернулась.

– Но мы свободолюбивы.

– Представь себе.

– Отлично представляю. Тогда зачем ко мне приехала, надеешься облегчить путь в литературу?