Сергей Кузнечихин - Седьмая жена Есенина

Судейские столы большой арены установлены не в центре, а сдвинуты к точке пересечения кругов. Марафонцев, бегущих возле дальних трибун, судьи вынуждены рассматривать в бинокль. Но их никто не вынуждает. Судейская бригада немногочисленна, почти невлиятельна, потому и не очень привередлива. Мелкие нарушения во имя спасения зрелищности они стараются не замечать и вступают в права только в случаях откровенно провокационного поведения, за которое следует удаление со стадиона. Многие из них периодически поворачиваются спиной к своим подопечным и увлеченно наблюдают за событиями на малой арене. По регламенту они обязаны заносить в протокол результаты забегов и отмечать особо удачные трюки, но в силу своей безответственности заполняют протоколы задним числом, путая номера и статистику. Рекомендации для перехода на малый круг не имеют практической силы, потому и выдаются формально, почти наугад, без надлежащего анализа.

Не очень вместительные трибуны малой арены никогда не бывают переполнены. Зрители не кричат, не свистят, не улюлюкают. Грубые скандалы, переходящие в драки, практически исключены. Наиболее распространенный метод общения – шепот, но напор безапелляционности суждений гораздо внушительнее безудержного скандирования завсегдатаев большой арены. У каждого зрителя имеются свои фавориты, но если судьи объявляют три-четыре имени и называют их самыми достойными, то зрители не решаются ослушаться, при этом каждый из них уверен, что их выбор сделан самостоятельно.

Случайные люди на трибунах появляются крайне редко. Большинство завсегдатаев при встрече здороваются. Многие из них встречаются не только на стадионе. Марафонцев они называют по имени-отчеству. Иные могут похвастаться личным знакомством не только с участником гонки, но и с теми, кто восседает за судейским столом. Близость может быть несколько преувеличена, но фантазии эти выросли не на пустом месте, потому что многие из постоянных обитателей малой арены провели молодость у входа на стадион, а кто-то и продолжает добиваться права на участие в состязаниях. Публика, знающая подноготную мастерства и, как следствие, жесткая, придирчивая, не прощающая ошибок. О собственных претензиях и неудачах они предпочитают не распространяться, но участников судят с плохо скрываемым высокомерием, впрочем, иногда их оценки, может, и завистливые, но независимые, бывают глубже и квалифицированнее судейских.

Малочисленность участников и близость трибун к беговым дорожкам позволяют зрителям подробнее рассмотреть и оценить технику бега. Не обходится и без откровенных разочарований. Иногда уровень исполнения оказывается настолько невыразителен, что возникает естественный вопрос: как этот середнячок получил право выступать перед избранной публикой, если он даже на большой арене был далеко не лучшим? Для усмирения строптивых зрителей защитниками придуман универсальный ответ: «Вы не способны понять всех тонкостей». Подобными аргументами оправдывают и откровенных примитивистов, которые на удивление имеют сплоченную группу горячих поклонников и влиятельных судей.

Попадание на элитную арену не гарантирует повышенного внимания судей или зрительского интереса. Также как в беге по большому кругу можно оставаться незаметным участником с номером, но без имени. Но судейская травля и зрительское освистывание элиты изощреннее и безжалостнее.

Для привлечения внимания самым испытанным тактическим ходом является объединение в группировки.

Проникшие на малый круг в юном возрасте сразу попадают под ласковую опеку судей и становятся любимцами зрителей. В дальнейшем, как правило, наступает всеобщее разочарование, сопровождаемое безжалостными упреками за неоправданные надежды, от которых может спасти только ранняя смерть.

Высокое нервное напряжение приводит к многочисленным психологическим травмам. Иные из них незаметны не только зрителям, но и судьям, которые не в состоянии объяснить, почему тот или иной участник сошел с дистанции.

Марафонцы, склонные к написанию мемуаров, объясняют раннее завершение карьеры неспособностью на сверхусилие над собой и недостаточной агрессивностью, без которой нельзя добиться заметных результатов.

Смерть на беговой дорожке выигрышна даже при самых скромных результатах. Можно сказать, что эта смерть открывает дорогу в бессмертие. Но самым уникальным был случай, когда врач, обследуя погибшего марафонца, определил, что смерть наступила два года назад. Понимая всю абсурдность заключения, врач немедленно собрал консилиум, и весьма авторитетные специалисты вынуждены были подтвердить диагноз. Их растерянность нагляднее всего свидетельствовала, что это не профессиональный сговор, а очередная медицинская загадка. Но зрители и пресса не верили им, потому как верили своим глазам, перед которыми покойный постоянно мелькал последние два года. Однако некоторые из участников забега признавались, что от него давно попахивало мертвечиной. Озадаченные судьи случай смерти в протоколах не отметили, а погибшего дисквалифицировали задним числом как не прошедшего тест на допинг.