Питер Акройд - Дом доктора Ди

Оно находилось рядом с другим трудом доктора Ди под одним переплетом из зеленой кожи. Название этой второй работы заинтриговало меня: «Благие вести от ангелов», – но я почти ничего в ней не понял. Мне сразу бросилось в глаза, как торопливо устремляются к полям выцветшие коричневые строки; даже здесь, в покойном зале Британского музея, было видно, в каком волнении или панике писались эти слова. Некоторые предложения были подчеркнуты дважды или трижды, а отдельные фразы обведены неровными квадратами и кругами. Основной текст, казалось, состоял из вопросов и ответов, а поля были испещрены приписками, пометками и рисунками. Потом я заметил выведенное большими буквами слово УОППИНГ, а рядом с ним ангела или какое-то другое пернатое создание, словно взлетающее к краю листа. Тогда это ничего мне не сказало, разве что память откликнулась на знакомое слово; впрочем, это была последняя страница «Благих вестей», и я нетерпеливо перевернул ее, чтобы прочесть завещание Джона Ди.

Оно, видимо, тоже сочинялось в большой спешке: буквы были нацарапаны криво, множество мелких пятнышек говорило о том, что перо брызгало чернилами, а пишущий не обращал на это внимания. Были и другие странности. Под документом стояла дата 1588, хотя смерть доктора Ди предположительно наступила двадцатью годами позже, а упоминание о душеприказчиках было чрезвычайно кратким. Доктор оставлял определенные суммы денег двум слугам, «девице Одри Годвин» и «человеку Филипу Фоксу», а все прочее свое имущество завещал «тем, кто придет после». В следующем абзаце он упоминал о доме на Клоук-лейн – называя его «моим ветхим жилищем в Кларкенуэлле», – но потом делал весьма неожиданное заявление, просто-напросто завещая его «тому, кто в нем нуждается». Неудивительно, что такой бумаге не нашлось места в архиве Канцлерского суда. Но продолжение было еще загадочнее: дальше упоминался камень, «предназначенный тем, кто сможет отыскать его». Затем в тексте стояла довольно туманная фраза: «Ступай за мной следом по ту сторону могилы». Может быть, он погребен где-то под домом, а камень возложен на его могилу вместо памятника? Я перевернул страницу и обрадовался, увидев в центре листа грубую схему, или план; мне удалось различить на нем лишь реку да несколько домов. Его размашистой подписи предшествовал еще только один абзац, который я едва разобрал. «Я, сотворивший его, буду жить в нем вечно. Он, обязанный мне жизнью, вернется ко мне». Без сомнения, это была какая-то заключительная молитва, и я оторвался от книги с завещанием.

Младший библиотекарь с готовностью принял ее обратно в свои руки.

– Ну как, нашли, что искали? – Он немного косил правым глазом, и потому было трудно понять, куда он смотрит – на меня или на кого-то за моей спиной.

– Вроде бы да.

– Прочли эти ангельские послания? – Его любопытство удивило меня – отчасти, видимо, потому, что я привык считать доктора Ди объектом своих личных интересов. – Вы, наверное, знаете, что его волшебный хрусталик тут, в музее? – Я покачал головой; на шее у него были два-три белых шрама, и я боролся с желанием уставиться на них. – Здесь и лежит. Наверху, в Тюдоровской галерее. – Он бережно опустил зеленую книгу на стол и ласково провел по ней ладонью. – Как он, по-вашему, умудрялся подглядывать за ангелами?

Найти магический кристалл доктора Ди оказалось довольно просто. Я поднялся по лестнице, ведущей из главного зала Британского музея к останкам древней Британии. Кубки, кинжалы и четки лежали в стеклянных витринах, отражающих мое лицо; я задержался взором на маленьком человечке, вырезанном из камня, потом зашагал дальше. Я быстро миновал Римскую Британию и средневековый период; разнообразные церковные реликвии купались в приглушенном свете, словно плавая в прозрачных аквариумах, и это напомнило мне о воде из святого кларкенуэлльского колодца. Наверно, и ей, как этим старинным предметам, присущ неестественно ровный блеск былого?

Дальше начиналась Тюдоровская галерея, и узкий проход перед нею был освещен теми же скудными рассеянными лучами; я будто вступил под своды склепа. В самом проходе стоял шкаф с несколькими экспонатами – богато расшитой перчаткой, увеличительным стеклом, кучкой монет грубой чеканки. Но нужный шарик я заметил сразу. Он был меньше, чем я думал, размером всего с теннисный мяч; как же ангелам удавалось пробираться в столь тесное пространство и в его границах разворачивать перед доктором Ди целую духовную вселенную? Свет точно омывал хрусталик, не проникая внутрь самого стекла, и я без труда прочел маленькую карточку под ним: «Этот хрустальный шарик использовался Джоном Ди (1527—1608) для гадания, являющегося родом магической практики».