Конн Иггульден - Воронья шпора

Тем не менее он мог разгромить их даже теперь. Уорик почти не сомневался в этом. Да, измена Кларенса стала для него ударом. Нетрудно было предположить, что зять уже рассказал Эдуарду все, что знал о численности его войска, и назвал имена лордов, пришедших под его руку. Однако гордость не позволит самому старшему из братьев отступить. Молодой человек полагался на свою скорость. Недостатки подобной методики были особенно понятны противнику, успевшему опустить копье и ожидавшему, как скоро ты сам полезешь грудью на острие.

В нескольких милях от городских стен Джон Невилл, лорд Монтегю, тоже готовил к баталии три тысячи своих людей, готовых перекрыть путь на север. Де Вер, граф Оксфорд, командовал шестью тысячами на востоке, в то время как сам Уорик мог вывести из города десять тысяч солдат и призвать еще десять тысяч из находящегося за его спиной Уорикшира. Сыновья Ричарда Йорка вторглись в его дом, в самое сердце его владений. Они были у него в руках и уйти могли только по западной дороге.

Пока ночь безмолвно окутывала ландшафт, Уорик ждал, наблюдая, как зажигались факелы на границах лагеря Йорков. Группы факельщиков делали то же самое на стенах Ковентри, образуя две длинные, по тысяче ярдов, линии масляных огней друг против друга.

В течение дня герцог Эксетер послал Уорику несколько записок, и завершением этой эпопеи стала его попытка подняться на башню, которой на сей раз помешали выставленные Ричардом стражники. После этого Холланд выбрался на стену и стал оттуда во всеуслышание рекомендовать Уорику раскрыть пошире глаза. Граф не стал отвечать, и после завершающей, самой отчаянной попытки разъяренный нобиль воздел руки к небу и отправился пить. Ричарду Невиллу было жаль, что Эксетер не назвал его при всех трусом, предоставив этим ему право лишить герцога головы за вмешательство в командование в военное время. В таком случае никто не смог бы попрекнуть его превышением власти. К несчастью, Генри Холланд знал это не хуже Уорика и заставил себя остановиться буквально в шаге от плахи.

В эту слишком жаркую и неуютную ночь граф Уорик спал слишком плохо и все время сбрасывал с себя покрывала. Ему следовало захлопнуть расставленную им ловушку сразу же после того, как Эдуард вошел в нее. Он мог представить себе реакцию и недоверие Дерри Брюера, когда тот услышит о том, что Уорик не стал сразу затягивать удавку. Трех сторон вполне хватало на то, чтобы раздавить небольшой отряд Йорков и навсегда покончить с ними, и Ричард не мог объяснить то, что ему не удавалось понять в себе самом.

На рассвете он поднялся из обильно политой потом постели, побуждаемый непонятным ощущением ужаса, набросил на плечи плащ и, выйдя на стену, принялся рассматривать темную баррикаду из кустарника, пересекавшую поле. Все факелы уже догорели или превратились в груды угольков, мерцавших и гаснувших буквально на глазах.

В лагере Йорков не было заметно ни единого движения – никакие дозорные не выезжали из стана осматривать окрестности. Уорик уже заподозрил истину, однако тем не менее отдал приказ и с высоты проводил взглядом своих людей, выехавших из крепости. Возвращались они еще быстрее, галопом, размахивая руками и отрицательно мотая головами. Лагерь Йорков оказался пустым. Армия Эдуарда ускользнула из тисков ночью, и выпустил ее сам Ричард Уорик.

Эдуард сдерживал коня. Ему хотелось только одного – пустить животное вскачь по дороге, однако шедшие позади люди не смогли бы угнаться за ним. Конных в его войске было только восемь сотен, а заводные кони шли в обозе. Остальным приходилось каждую милю проходить собственными ногами – и после этого быть готовыми к бою, если последует вызов.

Предшествующей ночью они ускользнули, не поднимая шума – сразу же, как стало темно и их нельзя было заметить со стен. Эдуард и Ричард отдали соответствующий приказ всем капитанам, которые довели до своих людей необходимость полного безмолвия пинками и красноречивым шепотом, сулившим нарушителям такие казни, от которых побледнел бы даже самый мужественный человек. Тем не менее находились и такие, кому все-таки приходилось затыкать рот. Впрочем большинство нарушителей тишины, в том числе и пришедшие с Кларенсом, были взяты с поличным прямо на месте преступления. Иначе невозможно было заставить их прекратить перебранки, смешки и пустую болтовню.

В итоге несколько часов ушло на приготовления к уходу, однако наградой стала тишина на ночном марше. Луна находилась в четверти, по небу плыли редкие облака – неяркого света вполне хватало.