Конн Иггульден - Воронья шпора

Их войско прошло всего лишь несколько миль от места последней ночевки. Люди его поели и опорожнились. День выдался ясным, небо оставалось чистым, и армия Тюдоров не стала останавливаться перед противником. Джаспер уже заметил, что часть строя противника начала сползать вниз по склону. Солдаты Ричарда рвались в бой, и до слуха Тюдора доносились далекие окрики капитанов и сержантов королевского войска, приказывавших всем вернуться назад и ждать команды. Даже простые солдаты в рядах противника понимали, что имеют преимущество, и Джаспер вполне мог представить, как они поудобнее перехватывают топоры и клинки, надеясь скоро пустить их в дело. С точки зрения некоторых молодых людей, их ожидало самое волнующее переживание в жизни. Смерти они не боялись: ей еще рано посещать их. Они верили в свою силу и волю, еще не подвергавшуюся подобному испытанию.

Звуки горнов остановили войско Тюдоров в половине мили от холма. Капитаны выстроили их прямоугольниками и приготовили к рывку на гребень. По коже Джаспера пробежал холодок, и он, перекрестившись, произнес про себя покаянную молитву, исповедавшись во всех грехах. В последний раз старший Тюдор исповедывался не слишком давно и теперь мог просить только милости Божьей. Он знал, что такое война, и больше не мог считать себя молодым.

Справа от Генри Тюдора граф Оксфорд разъезжал вдоль своего боевого строя, содержащего две тысячи людей, поровну французов и валлийцев. Французы хотя бы были людьми опытными, хорошо вооруженным и одетыми в надежные доспехи. Валлийцам же просто раздали длинные копья и тяжелые и широкие топоры, знакомые каждому мяснику.

Восемь сотен стрелков были собраны на фланге: они разыскивали цели и делились информацией с друзьями. Задувал легкий ветерок, и вид стоявшей на холме армии совершенно не нравился им. Предстояло решать нелегкую задачу, а кроме того, у них не было деревянных щитов-мантелетов, за которыми можно было укрываться между выстрелами. К тому же им следовало преодолеть широкую полосу земли, на которой они окажутся под обстрелом, но не смогут достать неприятеля.

Оксфорд понимал эту опасность и по мере продвижения обдумывал наилучший план. Он помнил тот хаос, в который превратилась в тумане битва при Барнете, и намеревался принять самое наилучшее решение, прекрасно понимая при этом, что лучше не тот полководец, у которого есть план, а тот, кто правильно реагирует на представившиеся возможности. Продвигаясь вперед во втором ряду своего строя, окруженный рыцарями и крепкими пехотинцами, он заметил, что люди Норфолка начали спускаться со своего холма. Граф Оксфорд бросил взгляд направо и налево вдоль своего собственного строя. Люди его двигались в полном порядке, выставив перед собой жала копий. Его полк чуть-чуть, но не слишком опережал центральный полк Тюдоров, за которым, понимал Оксфорд, наступает фланг Риса ап Томаса, воинственного валлийца.

Граф с удовольствием отметил, что вражеский авангард отказался от того преимущества, которое предоставляла им возвышенность, хотя это и говорило об их уверенности в себе.

Строй солдат Норфолка рванулся вперед. Неторопливое и размеренное продвижение само собой превратилось в бег – задние напирали на передних, и те припускали еще быстрее, чтобы их не затоптали. Они находились в трех сотнях ярдов, когда Оксфорд рыкнул, обращаясь к стрелкам. Те пребывали в полной готовности, поглядывая на своего командующего и ожидая, когда он, наконец, проснется. Лучники короля Ричарда находились на холме, и стрелы их не могли долететь до полка Оксфорда. Мечта лучника – оказаться с полным колчаном и луком в руках перед наступающей шеренгой и перед собственным войском, чтобы было куда отступить, расстреляв все стрелы.

Защелкали тетивы… Накладывай новую стрелу и тяни. На таком коротком и к тому же сокращающемся расстоянии можно было особо не целиться, однако умение стрелка проявляется в той силе, с которой он снова и снова натягивает тетиву.

Люди Норфолка влетели в облако стрел. Но что было хуже, падающие валили тех, кто бежал за ними. На несколько мгновений воцарилось то самое побоище, что было при Азенкуре: кричащие, стонущие, умирающе люди ложились грядой, все выраставшей под трупами тех, кто по-прежнему старался перебраться через них.

Звук тетив постепенно стихал, и наконец оказалось, что все еще стреляет только какая-то дюжина лучников постарше, которые, прежде чем наложить стрелу, слюнили пальцы и прицеливались с неторопливой точностью. Стрелы их попадали в цель с невыразимой меткостью, и солдаты Йорка по-прежнему умирали в своем броске вперед. Однако самая страшная мясорубка закончилась, и стрелки побежали назад, пересмеиваясь и задирая остававшихся на месте солдат, которые с завистью смотрели на этих легко вооруженных людей, уже сделавших свое дело и оставивших на них остальную работу.