Рейчел Уэллс - Алфи и Джордж

Когда мы пришли домой, Клэр сидела за кухонным столом и плакала. Я посмотрел на Джорджа и увидел, что он погрустнел. Неудачный выдался день. Я задумался, где Саммер, и тут на кухню вошел Джонатан.

– Клэр, ну пожалуйста, не плачь, – сказал он и сел рядом с ней.

– Я попросила Ташу покормить Саммер полдником у себя, чтобы мы могли поговорить, а разговора не получается.

– Я не знаю, что сказать, Клэр.

– Я не могу без этого ребенка, – сказала она.

– Пока еще нет никакого ребенка.

– Ты знаешь, о чем я говорю, – по щекам Клэр катились слезы, мне было ее ужасно жаль.

– Знаю, но не понимаю, чего ты хочешь от меня.

– Нет, Джонатан, ты прекрасно знаешь, чего я хочу.

Многое между ними оставалось несказанным, но они все равно понимали друг друга.

– Слушай, я иду в спортзал, а потом загляну к Томашу в ресторан. Я ему обещал.

– Ну разумеется, более важных дел у тебя нет, – огрызнулась Клэр.

– Есть, но мы с ним договорились. Томашу плохо без семьи. А такие разговоры, как сейчас, ни к чему не ведут.

– Ну и пожалуйста, иди! – закричала Клэр. Я никогда не слышал, чтобы она так сердилась.

Когда Таша привела Саммер домой, Клэр уже перестала плакать, зато успела налить себе вина.

– Не присоединишься? – спросила она Ташу.

Глаза у нее были красные; Таша торопливо отвела Саммер и Элайджу в гостиную и дала им игрушки.

– Только на минутку. Сын сегодня устал.

– Детский сад их утомляет. Извини меня, Таша, я опять поцапалась с Джонатаном.

– Я так и подумала. Ну, садись.

Они сели, а Джордж побежал играть с детьми. Я остался около взрослых.

– Не стану мучить тебя подробностями, все равно опять то же самое. Лучше помоги мне отвлечься, расскажи, как продвигается твой роман.

– Ох, боюсь, что ты будешь не в восторге. Я попросила Макса не торопить события. Он очень милый, но на прошлом свидании я устроила истерику.

– Отчего, Таша?

– Я в него почти влюбилась, Клэр, и это меня пугает. Я не хочу опять из-за кого-то страдать.

– Таша, ну вот скажи, что мы с тобой делаем? Такие отличные мужчины, а мы их гоним прочь, – глаза Клэр снова наполнились слезами.

– Действительно, этим мы и занимаемся, – грустно согласилась Таша.

Я не мог дождаться субботы. Судя по тому, что я наблюдал сегодня, права на ошибку у нас не было.

Из-за всех этих переживаний на меня напала бессонница. Хорошо еще, что Джордж крепко спал. Пусть план был совершенно безопасным, я все равно тревожился, как котенок будет в чужом доме. Тигрица обещала, что ляжет спать рядом с ним в сарае, но на сердце у меня было неспокойно. А я должен был целиком сосредоточиться на деле: мне нужно будет поднимать своих людей на поиски Джорджа и следить, чтобы попутно они налаживали отношения друг с другом. Я взял на себя главную задачу. От Джорджа и Тигрицы требовалось только не попадаться на глаза, а мне предстояло организовать людей и устроить все так, чтобы они при этом помирились, а не разругались. Не было смысла делать вид, что я не волнуюсь; я весь, от когтей до кончиков усов, словно превратился в студень.

Какая же сложная штука жизнь! Я смотрел на спящего котенка и надеялся, что смогу защитить его от превратностей судьбы, а если не получится, то хотя бы вырастить сильным. Родительство – беспокойное занятие; мне казалось, что я никогда не перестану тревожиться за Джорджа.

Наверно, я задремал, потому что разбудил меня Джордж.

– Папа, сегодня тот самый день! – пропищал он, щекоча меня усами.

– Тише, – сказал я. – Не будем привлекать к себе лишнее внимание. Надо идти, пока люди спят.

Джордж обычно просыпался с рассветом, поэтому мы решили так: мы выйдем из дому, я передам его Тигрице и вернусь на свою подстилку. Притворюсь спящим, а когда проснутся остальные, они увидят, что рядом со мной никого нет. Дальше я стану шуметь и изображать беспокойство, и мы начнем поиски. В первой части плана не было ничего сложного.

Перед выходом я позволил Джорджу напиться воды. Еды не было, Клэр по-прежнему не оставляла нам корм на ночь, но я надеялся, что Тигрица проведет его к себе позавтракать. Затем мы, ступая как можно тише, выскользнули на улицу. Я привел Джорджа к дому Тигрицы и пошевелил кошачью дверцу, чтобы Тигрица увидела – мы тут.

– Удачи тебе, мой маленький, – сказал я, чувствуя одновременно нежность, умиление и чуть-чуть тревоги.