Сергей Минутин - Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

А в дневнике он писал: «Опять поменялся командир полка. Это хорошо не кончится. Совсем не обязательно оканчивать военную академию, чтобы видеть ужасающие последствия такого кадрового бардака. Хочешь разрушить армию, создай неопределённость положения среди её офицеров, лиши их перспективы. Присылай им новых командиров. Новый полководец, изобразил из себя демократа. К нам попал чуть ли не прямо из Военной академии стран Варшавского договора. Оказывается, для своих и такие есть. А мы и не знали.

Этот демократ, видимо, на тамошний манер, зря что ли учили, всех построил и стал задавать дурные вопросы: «На что жалуетесь?». Я, конечно, пожаловался на то, что в нашем гвардейском полку уже второй месяц командир, а теперь это он, не может вручить мне погоны капитана. В обед вручили. Пошли обмывать погоны, звание обмыли уже давно. Завтра будем шлифовать то, что обмыли давно и обмываем сегодня.

А что ещё остаётся? Отсутствие службы, как и её чрезмерное присутствие ведёт к снижению боеготовности, но её отсутствие – особенно. Ничем не занятые офицеры начинают либо пить, либо ныть. Говорят, что гениальные полководцы это прекрасно понимали. И занимали своих офицеров либо балами с дамами, если воевать было не с кем. Это позволяло держать и форму, и лоск не «засаленных» погон. Либо занимали офицеров службой, если было с кем воевать. Тогда офицеры были чуть пьяны, до синевы выбриты и бесконечно преданы Родине.

А сегодня, лишенные всего, мы предались пьянству и анализу. Это опасно, особенно второе. Офицеры, склонные к анализу, особенно на стыке времён становятся разведчиками либо прошлого, либо будущего. Но в любом случае они становятся бесчувственными циниками.

Молодым офицерам перестали давать жильё. Часто меняющиеся командиры хотят получать многокомнатные квартиры непременно в центре города. Городская власть идёт на это, но даёт одну квартиру вместо 5-6. А «полководцам» всё равно. Имперский бордель катится к чёрту. Грабь, пока можно. А им можно.

Но эти сволочи стали вбивать клин между молодыми и старыми. Молодых офицеров подселяют в коммуналки к пенсионерам. Мол, старики помрут скоро, всё будет ваше. Вот сволочи. Стравливают всех, как на петушиных боях.

Жёны «скрипят» и ругаются у всех. Их лишили товаров народного потребления. Образовался ничем не заполненный вакуум. Этот вакуум вместо того, чтобы всосать офицеров в домашнее хозяйство, наоборот, вытолкнул их. Странное дело, службы не стало почти никакой, но большинство офицеров проводят в части и субботы, и воскресенья. Армия разрушается с огромной быстротой. К счастью, на тыле это не сказывается никак. Жрать офицеры и солдаты, внезапно став тунеядцами, по-прежнему хотят. Но остальные подразделения деградируют очень быстро. Их лишили рутинных обязанностей, нудных, каждодневных, но цементирующих армию. Не стало даже утренних построений всего полка. Народ бродит абсолютно ничем не занятый. Все бы давно разбежались, но деньги ещё платят.

Закрутил роман с актрисами. В город приехал русский театр из Эстонии «У виадука» на гастроли. Пошёл. Посмотрел. Спектакль «Ромул Великий». Сцена застолья. Перед «Ромулом Великим» чашка с муляжами куриных яиц и всё. Зал прямо так и чувствовал голод артиста, играющего римского цезаря Ромула. Видимо, у Рима тоже остались застарелые проблемы. Да и где им, этим артистам, взять продукты, если их теперь выдают по «купонам». Актрисы какие-то тощие. Пытаются показывать стриптиз, но после украинских то женщин с их стратегическим запасом сала и на теле, и в погребах… Стало жалко, особенно самую молодую. Она весь спектакль показывала своё тощие тело, раскрывая полы туники. Запомнился синяк на ноге, сильно выше колена. Но какие глаза… Решил подкормить и ещё раз посмотреть на синяк, но вблизи.

Вечером, после спектакля, заявился в гостиницу в лётной форме, оставшейся в наследство с прежнего места службы, ящиком продуктов из воинской части и коньяком. Когда собирал этот ящик, думал, что гром и молния испепелят меня прямо у стеллажа, но Бог простил. Видимо, артисты из Эстонии так оголодали, что Господь на моё воровство закрыл глаза. Может быть, он откроет их на воровство моих прапорщиков. Хотя, чёрт их знает, может быть, они всё, что воруют, отправляют голодающим Поволжья.

От моего прихода все обалдели. Мужички, даже стали выказывать некоторую ревность. Но когда обнаружились выпивка и закуска, отношения быстро наладились. Это же русский театр из Эстонии, а не наоборот. Какие тут женщины, какая тут ревность, когда зовут пить «горилку»».