Сергей Минутин - Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Но расчет оказался неверным, ускоренная эволюция человека грозила уничтожить саму его обитель. Страннику было «что делать?» на земле и стоило выяснить, «кто виноват?». Его ждали новые встречи.

Миссия, с которой Странник был отправлен на Землю, прежде всего не должна была ни у кого из «земных» вызывать подозрений. Земляне уже давно жили по каким-то своим, с точки зрения космоса, глупейшим правилам. В основу жизни было поставлено тело. В угоду тела его душу «земные» давным-давно бы уморили, но как показали опыты, которые они тысячелетиями проводили друг над другом, тело без души не живет.

Конечно, материя не исчезает, но если из нее вынуть душу, то в этой материи бывшего тела не остается места и для пороков, а если их нет, и не надо им потворствовать, то зачем тогда, вообще, они эти тела есть? В разное время разные земные гении пытались определять для всех тел что первично, а что вторично, душа или материя. В результате телами твердо было усвоено, что бы ни исповедовалось гениями, конспирация прежде всего.

Гении слишком часто меняют ориентацию, чтобы им доверять. Гении живут плохо, но их мало, и их не жалко. Другое дело, когда мысль, посеянная ими, прорастает в умах многих людей. Тогда сразу находятся консерваторы, то есть те, кто никогда и ни с чем новым не согласен, и начинается уничтожение колеблющихся и несогласных. Поэтому на Земле давно действовал негласный закон – думай себе на здоровье о чем хочешь, но на конспиративной квартире. Время, когда любое тело было предоставлено само себе, прошло. Если Галилео Галилей в древности был одним из немногих, кто мог говорить одно, а думать совершенно другое, то такая альтернатива, примиряющая душу и плоть, а главное, спасающая плоть и вроде сохраняющая душу, в наши дни получила огромное распространение.

Коперника, не желавшего раздвоения тела и души сожгли. Это было страшно. Народы уяснили альтернативу и, думая одно, в слух говорили другое, но в итоге возник запрет и на альтернативу, который, в свою очередь, породил тотальные разведуправления, которые все вернули на свои места: «Кесарю – кесарево, слесарю – слесарево», одним словом, всем гордиться телом, с душой пока погодим, так как гении еще сами не поняли, что первично, а что вторично.

Во время опытов они вплотную подходили к этому открытию. Словив «шпиона», начинали мучить его тело, которое молчало. Тело молчало и на вопрос «Почему?» запросто могло ответить, что было женато, причем дважды. Это был предел для понимания обыкновенной земной телесной мысли. Когда одно тело обладало целыми двумя телами на законном земном основании и в итоге совершенно перестало реагировать на всю остальную материю, утратив к ней интерес, это неспроста. А главное, в этом была скрыта подозрительная сила. С телом невозможно было ничего сделать, разве что уморить, но если оно готово к смерти, то где-то рядом надо искать душу. Следовательно, за другими телами, которые породили такую несгибаемую душу, приходилось устанавливать слежку. В итоге всю Землю опутали тотальные шпионские, полицейские, мафиозные, клановые, и еще «один черт знает» какие, сети. Роль посредника усилилась невероятно. При четком делении «тело с душой и тело без души» жизнь на земле потеряла бы смысл. Понятное дело, те, что без души, давно бы уморили тех, кто с душой. Но вот эти последние, которые с душой, несильно этому сопротивлялись. Это была тайна тайн, и необходимо было ее разгадать, может быть, «головой вниз с обрыва» – это как раз то, что нужно телу с душой. Посредник в такой ситуации был хозяином положения. Он был вхож и к тем, и к другим, он никого не дурил, он просто сам ничего до конца не знал и знать не хотел. Была, конечно, опасность, если посредник до конца переходил на сторону бездуховных, над ним начинали довлеть все пороки, и он становился самым отъявленным телом и в беседах с другими телами разлагал их вопросом: «Что ты приобрел для себя, ты же нищий, без денег?». Бывали случаи, но намного реже, когда посредник переходил на сторону духовных, но они прошли мимо моего внимания, вернее эта земная душа имела столь тонкую материю, что не мудрено ее было и просмотреть. Был один человек, ходил зимой и летом в трусах, обливался ледяной водой и нес всем людям добро, но, поди разбери, из этих он или из тех. Он не призывал к борьбе, не стал диссидентом, не числился в спасателях МЧС ни одной из стран мира, но остался в мозгах многих людей во всем мире. На Земле это не показатель к причастности и посвещённости (Порфирий Иванов).