Сергей Минутин - Скульптор и скульптуры

Он прошёлся своим вниманием по аэровокзалам Тюмени, Перми, Екатеринбурга и Нижнего Новгорода. С этих воспоминаний Надеждин начал приходить в себя и возвращать себя на родину. Такие «бомжатники» были только в его стране. Побывав на Востоке, он перестал верить басням, что в Африке и Латинской Америке ещё хуже. Но в этих «бомжатниках» было не скучно. Постоянно приходилось держать ухо в остро. Всюду были стенды «Их разыскивает милиция». Но, без этих шедевров развитого социализма, бывшие советские граждане так бы никогда и не поняли стихотворений В.Высоцкого о «стюардессе как принцессе».

Наконец, мысленный взгляд Надеждина упёрся в московский аэровокзал «Шереметьево II». Московский аэровокзал Надеждин считал даже хуже питерского. Надеждин грустил. Он хотел домой, но хотел устать по дороге к дому. Он возвращался от потомков верующих к потомкам атеистов. Когда, уже, ходил по улицам, хранящим пыль тысячелетней веры, да к тому же бережно хранимым, тогда получаешь возможность сравнивать. Потомки атеистов не могут быть благодарными. Они могут только разрушать и восстанавливать. Господь всё время заставляет атеистов заниматься «Сизифовым трудом», чтобы они не стали ещё хуже того, что есть. Хотя почему заставляет? Он им просто не мешает, а «развлекают» они себя сами, забыв о предках и не думая о потомках.

Надеждин с ужасом подумал, что и он долгое время был в их числе. Куда-то карабкался, что-то строил, на кого-то «молился». А теперь оказалось, что даже ослик знает свою дорогу, а в его стране эту дорогу не знает никто. Но, увы, незнание не освобождает от ответственности. Вот и он, вместе со своими согражданами ходил «туда не знаю куда, прося то, не зная что…». А теперь даже мысль об ослике отдавала болью в его сердце. Отдавала болью от осознания той действительности, в которую он возвращался. Даже мысль об ослике, что уж тогда говорить о мыслях Надеждина о Смотрителе. Такого второго Смотрителя на Земле просто не было. Он был ни на кого не похож, ни сам по себе, ни по своему труду. Поэтому Господь и берёг его, и его семью.

Надеждин возвращался туда, где все были скованны одной цепью, и воры и обворовываемые.

Мысли Надеждина прервал голос диктора, приглашающий на посадку в самолёт. Дальше был посадочный терминал и небольшая очередь, в которой попутчики сторонились пропахнувшего потом Надеждина. Потом неудобное кресло ТУ-154. Потом был взлёт и полёт. Надеждин снял чалму и халат и засунул их в грузовое отделение над головой. Он больше не смотрел на стюардесс и симпатичных авиапассажирок. Он смотрел в окно иллюминатора. Он рассматривал арабские деревни и дома. Между домами было удивительно много земли, особенно между большими и богатыми домами. Это было очень красиво. Дом, оливковый сад, рукотворное озеро и снова дом, сад, озеро. Потом был океан и горячий завтрак. Затем под крылом самолёта раскинулась Матушка-Россия. Надеждин её узнал по монолитным коттеджным посёлкам, обнесённых глухими заборами. Дома в них стояли как римские легионеры в строю, бок о бок. Люди, живущие в них, боялись народа, власти, друг друга, но слившись в экстазе материальной собственности, жались друг к другу, ища сохранения своей, ныне, частной недвижимости от таких же алчных пройдох.

Но, странно, Надеждин даже не позлобствовал глядя на эти чередой тянущиеся картины жизни богатых граждан своей страны. Он даже не выругался, как прежде: «Ну что, гады, боитесь новых погромов, ну-ну». Надеждину было жаль этих людей, этих узников атеизма, хоть и «сбросившихся» на храмы божьи и продолжающих разворовывать бюджет на это «святое» дело. Ему было теперь жаль людей, живущих там внизу. Потом была посадка и вялые хлопки экипажу за успешно завершённый полёт.

Дома Надеждина ждали друзья. Друзья у Надеждина были людьми серьёзными. Они много странствовали по миру, много чего видели, и много зачем наблюдали, ибо у них была цель. Надеждин в отличие от них по миру шлялся, ибо цели у него не было. И, вдруг, Надеждин – паломник. Этот факт не мог оставить его друзей равнодушными, не мог не заинтересовать их.

В честь его приезда был устроен банкет в ресторане Торгово-промышленной палаты. Для пущего веселья пригласили ведущую из театра комедии. Она пыталась раззадоривать гостей разными конкурсами – угадайками. Но, Надеждин был безучастен, а его друзья угадывали всё и сразу, от мелодий, до их авторов, от стихотворений до их самых современных сочинителей.

Ведущая выдохлась. Ей намекнули на то, чтобы она не сильно усердствовала, ибо это не её бенефис, но было бы не плохо, если бы она радовала глаз и подсела к Надеждину. Она успокоилась, стала петь, пить, порхать как бабочка и улыбаться ему.