Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

По мере приближения, город приобретал ясность, теряя черты образца абстрактного искусства. Дорога, наоборот, словно бы расплылась — возможно, выполнив свое предназначение, она утекала во вне, и там по ней шли путники неопределенного типа. Выйдя на окраинные улицы, цыгане шли, озираясь — этот город был полон величия, а уровень технологий был призван унизить разум, признав его элементом в пирамиде вещей. Большой и пустой оазис среди безвременья состоял из стекла и бетона, ровных улиц, странных знаков, газонов и большой тишины.

— Долго же мы шли, но что нашли? — заметил кто-то.

— Нет, но это лучше, чем ничего.

— Да нет тут ничего. Снова пустота.

— Зато тут нет тумана.

— Откуда ты знаешь? Может быть, мы уже на том свете.

Подошедший автобус сперва приняли за таинственное животное — цыгане не сразу догадались, что перед ними — автоматические средство передвижения. Шли автобусы совершенно пустыми — туда-сюда, туда-сюда, согласно некоему маршруту. Наконец, кто-то догадался забраться внутрь, и так началось перемещение по городу.

Батхало быстро понял, что необходимо запоминать номера автобусов, а уже будучи в салоне смотреть на карту. Все это казалось теперь занятным делом — ехать, возвращаться, потом — выходить на остановках в других частях пустого города и там производить осмотр. Страх новизны не мог рассеять надежду на скорые перемены к лучшему.

На ночь они разожгли костры на площади. Для дров были использованы стулья, найдены в одном из пустых офисов. Заночевать можно было и в самом офисе, да и потом, двери во многих зданиях были не запертыми, и повсюду можно было наблюдать целую вселенную неизвестных вещей.

Следующим днем Батхало вошел в фойе одного из таких зданий, где находилось большое число приборов с экранами, в которых современный человек наверняка увидел много знакомого — тут были и черты игрового автомата, и вендинговой машины с меню, и, может быть, банкомата. Все бы и оставалось на своих местах, если бы цыган не дотронулся ладонью до гладкой матовой поверхности — экран ожил, показывая панораму неизвестного пространства. Батхало не растерялся — он стоял и смотрел, а потом и снова дотронулся до матовой поверхности — его предположение оказалось верным — пространство на экране изменилось, и теперь взору явились улицы монстрообразного города, города населенного, и о внешнем виде существ лучше бы было не говорить вслух. Но вот, новое изменение, и перед глазами — синее море, и камера установлена почти что на уровне воды, а потому ничего не видно, кроме волн. Но появившаяся из воды тварь не вселяла оптимизма — напоминая осьминога, она несла в своем взгляде необыкновенную осмысленность..

— Кто ты такой? — спросил Батхало.

Ответа не было..

Но вот, и еще одна картинка — виднеется сельская дорога, весела лента между ухоженных полей, и на определенном удалении — телега, да и весь ландшафт приятен глазу, и все кажется очень знакомым. Цыган даже захотел забраться на стойку, чтобы лучше рассмотреть экран — что, если разбить стекло и пробраться туда? Но является ли тот простор родным?

Одни чудеса сменяли другие, а пришедшее вскоре чувство голода было неожиданно удовлетворено большим стаканом рамена, что выдал один из аппаратов. Пахло вкусно, и, хотя Батхало ничего подобного не видел, сомнений не возникало — это еда. Это открытие можно было назвать революционным — теперь можно было отказаться от сжигание стульев и приготовления пищи на костре, а также ночевать в помещениях. Метод научного тыка хорошо работал с автоматами со значками еды на экранах. Вскоре в фойе собралась большая толпа.

— Съедобно? — был вопрос.

Вместо ответа шуршали стаканы, щелкали пластиковые ложечки и вилочки.

Последующий осмотр зданий давал различные результаты, и далеко не везде все было одинаково. Некоторые двери вели в коридоры, коридоры словно бы бесконечные. Посмотри в одну стороны — ровные ряды плафонов сливаются в единое световое месиво, и далее — ничего. По другую руку — то же самое, хочешь стой, хочешь — иди, может быть, придешь на другой континент или куда-то еще.

Цыган по имени Петша шел целый час и, никуда не придя, двинулся назад — он хорошо знал, что такое идти в никуда, и перспектива потеряться не казалась ему радужной. Вернувшись, он рассказал все остальным — но теперь это уже никого не удивляло. Ляля и Донка также прошли по одному такому коридору, и здесь, казалось, их сопровождала та же монотонность однообразия.