Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

Но вскоре дорога была обнаружена. Едва успев устать, мы вдруг вышли к небольшому повороту земной тверди, карнизу, на котором эта дорога и находилась. Места здесь хватало ровным счетом для того, чтобы установить насыпь и пропустить по ним рельсы. С нашей стороны склон начинался почти сразу же. С обратной имелся бетонный желоб для сбора стекающих при дождях вод — таким образом предотвращался размыв. Надо отметить, что шпалы были бетонными, и все выглядело довольно-таки хорошо — это с учетом, что расписание здесь состояло из одного пункта в год.

— Если бы не какие-то непонятные поезда, на этой дороге можно было бы жить, — заметил Иван, — ставишь палатку. Какую-нибудь очень хорошую, туристическую, палатку. За едой ходишь в ресторан. И живешь на дороге, которая, предположительно, ведет с земли на луну, хотя бы — образно говоря.

Мы сели на рельсы и продолжали употреблять коньяк, и вскоре я был пьян. Но существует такая вещь, как лесной воздух, и он способен уменьшать амплитуду восприятия в той части, где она усилена. Но, чтобы коньяк приводил к галлюцинациям, такого не бывает. Нет, пусть бы дрезина пришла именно оттуда, из мира грёз. Была она о четырех колесах, с черным дымом от дизельной установки, чухающаяся (ибо все приборы, которые издают звуки типа «чух-чух», по определению — чухаются). За управлением сидела железнодорожница. Она была очень обычная, совсем не мифическая — ей бы следовало такой быть, но все в мире проще. Потому что весь мир у человека в голове. Была она в оранжевой дорожной куртке.

— Возьмёте? — крикнула Наташа.

— Туда? — спросила она, высунувшись из окна.

— Туда! — ответил Иван.

— Давайте.

Она сбавила скорость, и мы забрались в кузов. Дрезина была с кузовом и краном, модель «АДМ-1». Нас устраивало всё. Мы ехали, и коньяк не заканчивался. Более того, надо было поскорее его употребить — ибо до места было не так уж далеко. С железнодорожницей мы не разговаривали, для этого надо было идти в кабину и отвлекать её. Горы двинулись мимо нас. Мы повернули, и стало видно море, которое расположилось в промежутке между двумя горбами земли, заросшими лесом. Там оно синело и блестело, так как небо пропускало отдельные лучи сквозь прорехи в облаках.

И тут я подумал — что сейчас я приеду, и что если я и ехал куда-то на протяжении жизни, то это было то самое место. Человек может ехать, стоя, не двигаясь. Человек может ехать лёжа. И не зря ведь говорят, что всё находится внутри. Это не так. Не нужно никакой философии, чтобы это понять. Человек снабжён разумом. Допустим, это — операционная система. С ней можно играть. Самая доступная игра — это воображение. Нет ничего проще, чем представить, что весь мир находится у тебя в голове. Эта игра довольно примитивна. Существуют люди, которые склонны заигрывается. Это определено типом той системы, которую поставили им в голову.

Но вот море стало удаляться, так как одна из гор все больше нависала надо другой, хотя это и было вымыслом природы. С другой же стороны ничего не менялось, и вскоре нам стали попадаться строения, напоминавшие античные развалины, и оказалось, что Наташа в курсе, что это.

— Самые старые здания, — сказала она, — самые старые на земле.

— Почему? — спросил я.

— Просто я знаю. Это руины ранних Домов.

— Да, ты же знаешь, куда мы едем.

— Не только. Почти нет в мире зданий, которые бы сохранились после Потопа. Пирамиды, может быть. Но они не здания. А это — именно это место.

— Что за место? — не понял Иван.

— Здесь хранятся вещи. Они здесь везде.

— Вещи, которые остались после Потопа и были до Потопа? — спросил я.

— Да.

Надо сказать, что мы и правда скоро прибыли. Дорога, поднявшись еще выше, выходила на небольшое плато, и здесь нас ждала серия зданий, которые можно было назвать храмами. Я думаю, этот стиль был взят отовсюду понемногу — словно бы здесь воедино были слиты все мировые религии. И здесь можно было порассуждать — предположим, и это здание существовало до всемирного наводнения. А значит, некогда на земле правил единый Бог, если рассматривать его в аспекте именно культа. Потому что любой грамотный человек скажет — Бог живёт в душе у каждого человека. Может и Дьявол там жить. Могут и бесы быть. И пустота. А церковь — это уже вещь отдельная, и чаще всего она служит вещам посторонним (власти, например). А уж спорить с этим или нет — не знаю. В споре тут истина не рождается. Здесь человек в своем стремлении к миропониманию должен быть абсолютен.