Фридеберт Туглас - Золотой обруч

И как она раньше восхищалась умом, добротой и красотой прежнего Господина, так теперь восхищалась злостью, капризами и уродством нового.

По сравнению с прежним новый Господин почти все делал наоборот, но все же и в этом крылась тайная мудрость и недосягаемая ловкость.

Если прежний Господин входил и выходил через дверь, то теперешний пробирался через окно. Он прыгал на стол, отворял окно и исчезал. Попи с изумлением оставалась в комнате и ждала его.

Иногда он часами оставался на дворе. Попи не знала, что он там делает. Во всяком случае, это казалось ей таким же таинственным и важным, как и отлучки из дому прежнего Господина.

Подчас Ухуу вытаскивал одежду, книги и подушки на двор. Взамен этого приносил со двора поленья, пустые бочонки и кирпичи.

Он наполнял сундуки соломой и через окно вливал воду в комнату.

У него, видимо, было свое особое понятие о ценности вещей. И он основательно изменил запахи в комнатах.

Иногда он долго отсутствовал, и в комнате воцарялось безмолвие. Тогда Попи скучала по нем. Она начинала беспокоиться, бегала из одной комнаты в другую, повизгивая, как делала это раньше, когда долго не возвращался Господин.

Ей хотелось, чтобы Ухуу вернулся и хотя бы побил ее, лишь бы не оставаться одной.

Но, что самое странное, новый Господин, казалось, тоже заботился о Попи. Делал он это, правда, на свой жестокий и капризный лад, но Попи все же умела ценить эту заботу.

Однажды он принес ей мяса.

Он долго отсутствовал и, когда вернулся, притащил чужую рыночную корзину. В ней под овощами и хлебом лежал добрый кусок кровавого мяса.

Ухуу опрокинул корзину на пол, но, увидя кровь, испугался и отошел. А Попи схватила мясо, заползла под сундук и несколько дней пожирала его.

С этого дня значение Ухуу поднялось в глазах Попи, и она поняла, что это на самом деле Господин.

Вскоре после этого Господин еще раз перелез через ограду. Но он быстро вернулся, сопровождаемый злобным лаем уличных собак.

Кафтан его был порван, кожа разодрана, а лапы всюду оставляли кровавые следы.

Он залез в самый дальний уголок. Там он, жалобно ворча, залечивал свои раны и долго хворал.

Тогда Попи почувствовала, как он ей близок. Она подходила к нему по ночам и утрам, как и к прежнему Господину, чтобы выразить свою жалость и свое участие.

Синевато-серые, голые веки Господина были опущены, но он дышал так тихо, что было ясно — сон его легок и чуток. Лицо его выражало глубокую серьезность, а во ввалившихся щеках притаилась печаль.

И Попи стало жалко его. Она заботилась о нем, как старый слуга заботится о своем барине, впавшем в детство. Как стары и жалки были они оба! Как одиноки и покинуты!

Жизнь их сделалась еще печальнее. Дни стали короткими и бессолнечными. С утра до вечера лил холодный дождь.

Попи дрожала на матрасе. Ухуу закутался в ковры, ему уже не игралось, он дрожа сидел на одном месте, тупо глядя в одну точку.

В один из таких дней он нашел на кухне бочонок и вкатил его в комнату.

Он прижал ухо к катящемуся бочонку и прислушался — внутри что-то булькало. Он понюхал отверстие — оттуда исходил тяжелый, сладкий, опьяняющий запах. Тогда он вытащил затычку.

С этого дня он запил.

У него больше не было иной заботы и иной радости, как напиться пьяным.

Он просыпался утром с тяжелой от похмелья головой и красными глазами; шерсть на его худой морде стояла дыбом. Подняв бочонок ко рту, он пил частыми глотками, пока его настроение не улучшалось.

Вскоре он принимался плясать и веселиться. Он скакал и прыгал, пока не уставал. Тогда он снова садился на пол, подымал бочонок и пил так, что красное вино двумя ручейками стекало по щекам.

Напившись, он засыпал, обняв бочонок руками и улыбаясь во сне.

Таким он нравился Попи. Он напоминал тогда кого-то другого, кто так же по вечерам сидел возле огонька, а отпив из кувшина, усмехался и разговаривал сам с собой.

Теперь Попи не боялась Ухуу. Они спали вместе и согревали друг друга. Пьяный Ухуу искал у Попи в голове, а Попи лизала ему руки.

Они пьянели оба — Ухуу от выпивки, а Попи главным образом от винного духа, наполнявшего весь дом. И они больше ничего не помнили.

Когда один бочонок опустел, Ухуу отыскал другой. У него появилась способность по запаху находить то, что могло поднять настроение. Он открывал бутылки, вытаскивал затычки и пил.

В один из дней пошел снег, лохматый, словно шерсть. Бледный отсвет его падал на потолок, изменяя все краски. Через разбитое окно в комнату проникала снежная прохлада, а тихий ветерок осыпал снежинками искалеченную мебель.