Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

Не говоря больше ни слова, Алан сорвался с места. Тузик с лаем бросился за ним. Шурка поспешил следом.

Борода выпила ещё стакан. Огонь охватил всю баню, хорошо занялось! Минут пятнадцать-двадцать — и одни головёшки останутся.

Два ведра с водой — для прикрытия — стояли наготове возле беседки. Как появятся люди, так и побежит Клавка с вёдрами, как бы тушить пожар.

Тьфу, а это что такое? Хахаль Светкин появился. Что ж, на ловца и зверь бежит! Борода грязно выругалась и потянулась за топором, лежащим под ногами. Она запьянела ещё шибче.

Счёт шёл на секунды. Алан вышиб полено и распахнул дверь. Он заскочил в горящую баньку и вскоре вынес оттуда полуодетую Светку на руках. Девушка была без чувств. Отнеся любимую подальше от полыхающего сруба, Алан бережно уложил её на расстеленную подоспевшим Шуркой куртку и стал делать искусственное дыхание. Спустя некоторое время Светка открыла глаза.

Пока откачивали Снегурку, не заметили надвигающейся опасности. Борода, обезумевшая от бражки, неслась на них, словно викинг-берсерк — размахивая топором и намереваясь покончить со всеми ненавистными врагами разом. Тапки слетели с ног её, босыми пятками бандитка топтала грядки, накануне вскопанные хозяином с великим трудом. Казалось, кровавая расправа неизбежна.

Однако друзей спасла бдительность Тузика. Пёс со звонким лаем выскочил из-под куста и цапнул бабу за лодыжку. Борода, выронив оружие, взвыла. Она попыталась пнуть собаку, но не тут-то было! Вёрткий пёсик скакал вокруг Клавки, лаял что есть мочи и нешуточно скалил зубы.

Алан вскочил на ноги и успел ткнуть ненавистную бабу, потянувшуюся уже опять за топором, кулаком в лицо. Клавка рухнула в борозду, отключившись на время. Шурка подскочил к поверженному врагу и, не теряя ни секунды, стал снимать с неё джинсы. Потом, чуть подумав, стянул и ветровку. Порадуется Васька!

На Клавке осталось из одежды зелёная кофта да трусы. Торчали из грядки её белые ляжки, поросшие рыжим волосом.

— Я, кажется, убил эту тётку! Уходим, пока народ не сбежался! — крикнул Алан.

Баня полыхала вовсю, чёрный дым столбом поднимался в небо. В любую секунду здесь могли появиться люди. Послышалась пожарная сирена.

Шурка махнул рукой в сторону покосившегося забора. Они скрылись, уходя с места происшествия глухим переулком.

Участковый Ефимов снял показания с Прохора и Клавки. Старуху мать, полуслепую и тугоухую, допрашивать не имело никакого смысла. Пожар по неосторожности — дело житейское. Хорошо, что обошлось без жертв.

Прочитав с удовольствием недотёпе-хозяину получасовую лекцию о вреде пьянства, участковый удалился. Пожарные уехали ещё раньше, оставив после себя залитый водой огород, растоптанные грядки и заваленный забор.

На месте пожарища торчала чёрная от копоти печка-каменка без трубы. Прохор, опухший, ничего не понимающий со сна, скрёб затылок и молча слушал истеричные причитания матери.

Борода уже успела прийти в себя. Она увлечённо рассказывала соседям историю о том, как хозяин, сильно пьяный, топил баню и, вероятно, где-то не досмотрел. Произошло возгорание. Как самоотверженно, не успев даже надеть штаны, она, Клавка, кинулась тушить пожар в самое пекло. Но, вот беда, надышалась едким дымом и потеряла сознание в грядках.

Соседки сочувственно кивали: ох, натерпишься ты ещё с этим Прохором! Это, считай, только цветочки! Держи, Клава, Прохора в руках, не давай ему пить!

Борода согласно кивала, обещая взять жениха в ежовые рукавицы. Под правым глазом её фиолетово наливался синяк.

Шурка сидел на лавочке перед домом, покуривая сигаретку. Джинсы, уже постиранные, сушились на кухне. Кудрявый был очень доволен собой. Человека спас — раз! Вернул себе штаны — два. Ваське куртку — три. День прошёл не напрасно.

Негромкое покашливание, раздавшееся за спиной, отвлекло его от радужных мыслей. Сосед Петя присел рядышком. На удивление, он был трезв.

— Как дела? — поприветствовал Синий Шурку.

— Дела замечательно, просто здорово, — ответил кудрявый, насвистывая.

— У Прохора баня сгорела, в курсе? — Петя был чем-то озабочен.

— Нет, ничего не знаю. Бедный Прохор, — притворно огорчился Шурка, в душе, однако, злорадствуя. Прохора Шурка недолюбливал. Пусть теперь в реке моется, хе-хе!

— Да, не повезло мужику. А ведь женился недавно.

— Чего? Жени-ился!? Ой, не могу, держите меня! Хороша жёнушка!

Шурка загоготал, как гусь. Петя непонимающе уставился на него.

— Эта баба на пальцах разведёт, кого хочешь. Да хоть и тебя, Петруха — не в обиду.