Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

Отоваренный гость вернулся к Малофею. Боря же преспокойно спал, не ведая, что соратники его провернули дело.

Пошушукавшись меж собой, компаньоны Суслонова будить не стали. Водителя автобуса, не один декалитр вина выпоившего своим собутыльникам, решили элементарно кинуть.

Сказано — сделано. Одну бутылку хозяин припрятал за печку, а вторую заговорщики начали потихоньку распивать во дворе.

Но Суслонов не дремал! Уже с полуночи водитель автобуса не смыкал глаз — без спиртного сон не шёл. Он лежал на сундуке и потихоньку трясся в похмельном ознобе, укрывшись с головой драным пледом.

Борис Борисычу, несмотря на свою тугоухость, удалось раскусить подлый замысел так называемых товарищей. Крайне оскорблённый в своих чувствах, он отплатил интриганам их же монетой. Дождавшись, когда собутыльники покинут избу, «уважаемый человек» выкрал бутылку из заначки хозяина, а потом влил в себя её содержимое — прямо из горлышка, за рекордно короткое время. Восстановив справедливость, Боря преспокойно улёгся спать.

Водитель автобуса не видел потом, как сокрушался Панкратыч и плевался, матерясь, Малофей. Суслонов пребывал в прострации — на зависть своим дружкам.

— Эге, на ловца и зверь бежит! Ты мне нужен. Разговор есть.

Участковый до времени оставил в покое Борю. Пора с этим Панкратычем навести ясность.

— Слушаю!

Бывший плотник, как мог, встал по стойке «смирно». Это понравилось старшему лейтенанту, дисциплину любившему в принципе.

— Кто тебе синяк поставил? — начал допрос Ефимов.

— С соседом поскандалили, — отрапортовал Панкратыч.

— С Петей, что ли? Бутылку не поделили? — хмыкнул милиционер.

— Никак нет! Я пытался его отговорить от противозаконного действия. Могилу вскрывать Петя удумал!

Панкратыч не забыл, как больно колотил его намедни Синий. Пришла пора поквитаться за синяк!

— Когда, в какое время? — участковый сразу же стал серьёзным.

— Не знаю. То ли, завтра. То ли, сегодня… А может, вчера. Забыл я, — заюлил вдруг горе-плотник.

— Ясно, — обрубил Ефимов.

Полоумный. Нет, никогда уже не станет Панкратыч нормальным, полноценным советским гражданином! Тьфу! Старший лейтенант прекратил дознание.

Он снова взялся будить Суслонова. Но водитель автобуса не желал просыпаться. «Уважаемый человек» не реагировал ни на похлопывание по щекам, ни на потирание ушей. Вот, незадача!

Участковый задумчиво почесал кончик носа, а потом, махнув обречённо рукой, закинул недвижимое тело прямо с сундука себе на плечи. Одобрительно забубнил что-то в спину Малофей.

Милиционер вынес Борис Борисыча на белый свет и бережно погрузил в мотоциклетную коляску. Пообещав на прощание хозяину устроить вскорости «весёлую жизнь», участковый укатил по направлению к Бориному дому.

Там он сдал пропажу супруге, с рук на руки. Суслонов, сам того не подозревая, вернулся в родные пенаты.

А старший лейтенант решил проехаться до кладбища. Проверить надобно — всё ли там в порядке?

Петя с Клавкой в течение часа докопались до гроба. Оба они к тому времени изрядно выдохлись, но о перекуре не могло быть и речи. Требовалось закончить это дело как можно скорей.

— Хватаем ящик, — скомандовала Клавка, — раз-два, взяли!

Напрягаясь из последних сил, они вытащили гроб наверх. Петины глаза вылезали из орбит, он сипло дышал. На спине его и подмышками расплылись тёмные пятна. Клавка тоже утирала пот со лба.

— Пора Верку звать. Хватит ей там с Кудрей любезничать. Сходи за девкой, Петруха, — Борода выкарабкалась из могилы и подала руку Пете.

Синий, взбрыкивая ногами, выскочил на поверхность. Клавка уселась на свежую кучу, достала из-за пазухи пачку «Беломора». Подельники закурили, с наслаждением пуская дым.

— Иди, иди, Петруха! Нету у нас времени, — поторопила напарника Клавка.

Спрятав в рукаве дымящуюся папиросу, Синий исчез в кустах. Борода осталась один на один со своим врагом.

Участковый пытался завести мотоцикл. Ну, что за техника такая! Ехал-ехал, и вдруг перестал. Заглох прямо на дороге. Бензин, вроде, есть в баке, чего не хватает этому драндулету? Всякий раз, когда ломалась его ненадёжная техника, старший лейтенант с ностальгией вспоминал армейские «бэтээры»: вот это машины были! А тут — плакать хочется. Ефимов с досады чесал затылок.

— Доброе утро, товарищ старший лейтенант! — из автобуса, остановившегося напротив, белозубо улыбался новый водитель.

— Привет, Алан. Не поможешь колымагу отремонтировать?