Любовь Попова - Его птичка

Анька тут же взвизгнула и каким-то невообразимым образом, переместилась из одного положения на руках в другое.

Теперь она обхватила меня длиннющими ногами, практически скрещивая их за спиной. Стала смеяться и осыпать меня поцелуями.

– Срочно в душ, – ворча напомнил я, ощущая как поднимается член. На самом деле внутренне я улыбался от такой не присущей ей, беспечности.

Со мной она сдерживается. Отмеряет эмоции, словно шаги в танце.

А мне вдруг захотелось увидеть ее настоящую, и я знал, что смогу этого добиться, если буду видеть ее чаще, смешить и конечно, трахать. Сейчас мне снова захотелось заняться последним.

Но сначала я довел ее до дрожи, долго и намеренно медленно намыливая мятным мужским шампунем, забираясь в самые потайные уголки.

В какой-то момент, когда я уже по пятому кругу массировал ее грудь, тщательно задевая соски, Аня недовольно взбрыкнула и просто вырвала у меня мыльную мочалку.

– Изверг!

Я со смешком поддался, когда она толкнула меня к кафельной стене и начала уже свою игру. Пришлось сжать скулы и вцепиться в дверцу душа, потому что вся игра Ани сосредоточилась в одном интимном месте. Она обмывала мошонку, ласкала мыльной рукой член. Водила по нему, сжимала, иногда могла и лизнуть.

– Ты издеваешься, – сдавленно пробормотал я.

– Ага, – только и усмехнулась она и стала смывать пену, лукаво улыбаясь то и дело поднимая ресницы, открывая вид на блестящие синие глаза.

Я вдруг заметил, что она опять схуднула, но это не мешало наслаждаться приоткрытыми влажными губками, через которые с шумом, слишком часто выходил воздух.

Она была красивой девкой. Такой красивой, что в груди рос зверь, желающий ее отнести в свое логово и никому не показывать.Задушить и оставить там навсегда. Опасное чувство, особенно для нее.

Она уже удобно уселась на колени, и я смотрел, как струи воды омывают ее идеальное тело, а губы открываются, чтобы взять в рот, далеко немаленькую головку члена.

Я не сумел сдержать стона.

Язычок стал ласкать ствол по всей длине, цеплять уздечку, а когда задевал и чисто выбритую мошонку я вздрагивал, как от удара током.

Если честно хотелось убрать руки от дверцы душа схватить ее за волосы и просто насадить на себя ее рот.

Трахать грубо и долго, так долго, чтобы излиться в этот чудесный маленький и тесный рот. Кончить с ее именем на губах, и смотреть как вязкие капли стекают на дерзкую грудь. Но все это придет. Я и этому ее научу, а сейчас.

– Хватит, – поднял я ее на ноги и впиваясь в кожу пальцами, целовал долго и со вкусом. Смаковал ее рот, язык, сладость моей девочки.

– Рома, – шепнула она, снова найдя ручкой мой член, но я резко развернул ее и выключив душ, нагнул.

– Я же обещал тебя трахать.

– А можно мы потом поедим?

Я бы накормил тебя малыш, подумал я, а вслух сказал:

– Сейчас ты кончишь для меня, а потом я прослежу, чтобы ты съела самый большой стейк в городе.

– Ты такой заботливый, – мило хихикнула она и покрутила очаровательной попкой, по которой захотелось хлопнуть ладонью. Я не стал сдерживаться. Шлепнул так, что она удивленно заголосила, а брызги разлетелись в разные стороны.

– Рома!

– Терпи. Без боли нет успеха.

– Без боли нет успеха, – повторила она, и стала насаживаться на мой член. Я входил медленно. Сама. Так эротично, что сводило челюсть. Сегодня нам некуда было торопиться. А когда оказался внутри, то сам нагнулся от сносящей крышу узости и впился губами в мокрую кожу на шее.

Стоять на мокром кафельном полу было неудобно и вообще я не любил секс в душе, но тесное влагалище плотно меня обхватившее, и гортанные стоны, в которых то и дело слышалось «люблю и Рома», делали свое дело. Стало наплевать на все.

В голове толчками стучала кровь, ровно в таком же ритме, в котором я загонял член в Аню.

Ноги подкашивались, поясница горела огнем, а в из горла только и вырывались, что нечеловеческие хрипы, но я продолжал держаться за тонкую талию и толкаться внутрь. Снова. И снова. Быстрее. Резче.

Меня кидало то вверх, то вниз, и эти американские горки стремительно приближали к оргазму, и я хотел взять Аню с собой, поэтому нашел одной рукой грудь, а другой клитор.

Она выгнулась сильнее, отчего угол проникновения изменился, заставив меня резко выдохнуть от удовольствия, а бедра заработать активнее. Сильно напоминая поршень в двигателе.

– Рома, о Боже, – вскрикнула она, падая в пропасть нирваны и я стремительно полетел за ней, изливаясь на пол душевой кабины и сотрясаясь всем телом, думаю только о том, каким был идиотом, недолюбливая секс в душе.