Любовь Попова - Его птичка

Как только прозвучал щелчок замка, я услышала тихий голос Надежды:

– Такая она еще наивная.

Глава 9. Между мужчиной и женщиной дружбы быть не может

В холле городской больницы, единственном месте встречи пациентов с родственниками стоял невообразимый шум. Здесь собирались больные со всех отделений, кроме инфекционного, чтобы поведать ужасающую истину о российской медицине: отвратительное, пресное меню, невнимательный персонал, невообразимо ранние процедуры, долгие часы безделья и скучные соседи.

Я только фыркнула на всё это. Особенно меня позабавило: отказ медсёстры, продемонстрировать грудь, а ведь его – худого паренька в чёрной футболке с изображением известного рэпера – это мигом бы поставило на ноги. Наверное, упоминать, что он усиленно махал руками, показывая размер бюста, не стоит.

Все эти возмущения, за редким исключением, я слушала краем уха, когда, спустившись, из своего тихого отделения невольно замерла, окунувшись в океан из голосов.

Сделав глубокий вдох, я по привычке абстрагировалась от внешнего шума, и, перекинув косу за спину, поспешила к своей матери – Маргарите Синицыной.

Весь разговор с матерью я не могла выкинуть из головы слова Надежды.

Меня очень задевало, что уже второй человек упоминает мою наивность. Я всегда была тверда в своих принципах, но в действительности ещё просто не встретила человека, способного ввести меня в искушение.

До вчерашнего дня.

Сейчас такой человек был. Но я не отдалась ему на милость, показав себя сильной, способной противостоять опытному привлекательному соблазнителю.

А не вру ли я?

Стыдясь, я понимала, что всего секунда отделяла меня от падения в эту пропасть удовольствия и, чёрт возьми, как же хотелось туда окунуться. Ощутить в себе эту раскалённую твёрдую плоть, которую не то, что потрогать боялась, посмотреть не могла.

Но хотела, до одури, до онемения в пальцах. Взять в руки, погладить и заставить Рому самого умолять меня о пощаде.

– Аня, ты меня слушаешь? – мама щёлкнула пальцами перед моим лицом.

– Прости, задумалась. Я слышала, что начальник хочет тебя повысить. Верно? – неловко спросила я, виновато вжав голову в плечи.

– Правильно, – улыбнулась мама, и погладила мою ладонь в своей руке. Таким жестом демонстрировалось, что разговор действительно важен и ей нужно всё мое внимание. – Но повышение несёт за собой увеличение рабочих часов и командировки, – тем временем продолжала говорить она.

– Командировки? – удивилась я. – Я думала Олег Павлович не любит разъезды.

– Я же говорю, ты меня не слушала, – мягко пожурила мама. – Он и не любит, а вот его младший брат – Валерий Михайлович, очень даже. И в поездках ему нужна не фифа из отдела информации, – закатила она глаза, – а взрослая нелегкомысленная работница.

Тут я, наконец, выбралась из потока собственных грез и обратила пристальное внимание на мать.

Маргарита Синицына – мать троих детей, вдова госслужащего отличалась кротким нравом и скромностью в одежде. Она редко накладывала макияж, а в людях ценила в первую очередь красоту душевную, а не внешнюю.

«С лица воду не пить», – часто говорила она и это была одна из причин, почему я не особо обращала внимания на свою внешность. В обычное время её можно было назвать вполне симпатичной женщиной, всё-таки потеря мужа и постоянная усталость сказывались на её, когда-то блистательной внешности, но сегодня она выглядела… сногсшибательно.

Я оглядела со всех сторон новую стрижку, светлый брючный костюм, который подчеркивал женственную фигуру матери, но главное, как изменилось её лицо. Оно светилось.

– Ты подстриглась, – ошеломлённо прошептала я, перебив рассказ матери. Она прикоснулась кончиками пальцев свободной руки к мягким завиткам русых волос. Мать никогда не разрешала отрезать мне волосы, пока это не становилось неудобным. Также поступала и сама.

– Я уже думала ты совсем выпала из мира и не заметишь, – улыбнулась она и тряхнула короткими волосами до плеч, отчего они словно заискрились в ярко освещённом холле.

За окном уже темнело, хотя время приближалось только к семи.

– А когда говоришь к обязанностям приступил новый начальник? – как бы невзначай поинтересовалась я.

– Пару недель назад.

Я замерла от удивления, думая, как могла настолько долго не замечать таких разительных изменений с матерью. Это было даже обидно, словно от меня опять скрыли интересную тайну, которую громко обсуждали остальные девочки в коллективе.