Любовь Попова - Его птичка

Соседки Синицыной, конечно, проснулись.

Они сразу приподняли головы, и с любопытством присущим всем представительницам их пола, наблюдали за моими действиями.

Я без труда перевернул худое тело на спину и посмотрел на бледное лицо с подрагивающими ресницами.

Потом проверил пульс – он почти не прощупывался, а дыхание было рваным. Стетоскопом проверил равномерное сердцебиение и потряс плечо.

– Синицына, откройте глаза.

Были бы мы одни, я бы уже орал.

На худом лице синие глаза показались мне огромными, и я даже замер на мгновение, чувствуя, что задыхаюсь. Очнулся быстро и принялся задавать элементарные вопросы, на которые я и так знал ответы.

– Что значит, ты не помнишь? – процедил я сквозь зубы.

– Наверное, потому что у меня сначала адски болел живот, и я не могла ничего съесть, – огрызнулась она и на щеках выступил румянец. Ладно, хоть не умирала.

– Потом мне делали операцию, кажется вы, если не ошибаюсь, – попыталась пошутить она, а я отметил, что память в норме. – А потом на моих глаза почти умерла девушка. Это, знаете ли, не возбуждает аппетит.

– А днем, а ужин? – шипел я, чуть наклоняясь.

Она пожала плечами, что вызвало у меня просто лютое бешенство, от того насколько она попустительствовала своему здоровью, когда совсем недавно я рисковал карьерой, делая ей эндоскопию.

Ладно, сделано это было из эгоистичных побуждений, но она-то об этом не знала.

– К ней мама приходила, а потом парень. Мы, если честно, забыли взять ей ужин, – послышался виноватый голос пациентки, которой делали прижигание слизистой прямой кишки.

Для меня все пациенты были не фамилиями, именами, а теми заболеваниями, с которым они у меня появлялись.

– В следующий раз не забывайте, – сказал я спокойно, но внутри кипело, как масло в моем автомобиле, раздражение.

А вот его природа была мне неизвестна, и это точно не касается только что упомянутого парня.

Я снова посмотрел на Синицыну, на всколоченные волосы, на припухшие губы, которые она то и дело облизывала, и не мог насмотреться.

Хрень какая-то.

Все. Встать. Выйти. Дать задание Свете, чтобы поставила капельницу. Простые команды, но тело не слушалось.

Мы не прерывали поединка взглядов почти полминуты, хотя я знал, насколько это всё выглядит странным и, судя по порозовевшим щекам девчонки, неловко.

За нами наблюдали три пары глаз, и я сейчас действительно должен был отдать нерадивую пациентку на поруки Светлане и вернуться к заказу еды

Должен был.

Но близость этого тела опять лишала разума и вызывала желание лично убедиться, что она поела.

Нехорошо.

Такая забота о пациентах мне не свойственна, впрочем, ни с одним из них я не оказывался на грани интимной близости.

– Вставайте, – сказал я, и сам поднялся на ноги.

Пациенты переглянулись, и Синицына вскинула брови.

– А разве…?

– Я что заикаюсь? Встаем, идем на осмотр.

– Но сейчас почти полночь!

– Вот именно! И вместо того, чтобы заниматься своими делами, я буду заниматься вашими! Встаем, Синицына! – почти рявкнул я.

Она резко, зло скинула одеяло и рывком села. Я видел, как эти простые движения заставили ее побледнеть и задышать чаще.

Я раздраженно вздохнул, просто наклонился и поднял легкое тело на руки под дружный восхищенный вздох присутствующих дам.

– Это было очень невоспитанно и непрофессионально, – сообщила Синицына, когда я вышел с ней на руках из палаты.

– Когда в следующий раз решишь умереть, будь добра делать это не в моё дежурство.

– Вас только ваша работа интересует, – буркнула она, но поерзав, всё-таки устроилась удобнее и даже обняла за шею, обдавая меня еле слышным запахом малины. Вот кто поймет этих женщин? Душ она, значит принять успела, с парнем встретилась, а про еду забыла.

– Обычно это вполне справедливое утверждение. Но учитывая, что я собираюсь тебя кормить, вместо того чтобы просто назначить глюкозу внутривенно, то несешь ты ахинею. Скажи, а все балерины такие дуры, или ты несчастливое исключение? – приподнял я брови и посмотрел на обиженное лицо. Нет, ну как можно быть красивой с таким выражением?

– Я не дура, – проворчала она. – Между прочим, я одна из немногих, кто прочитал почти весь список школьной литературы.

Я хмыкнул и закатил глаза.

– Не помогло.

– Что?

– Чтение, говорю, тебе не помогло. Понимаешь, признак интеллекта, это когда при долговременной боли, человек обращается в больницу, а не глотает но-шпу, как скитлс.