Александр Бизяк - Клубника под хреном

Обидно за державу! – Воскликнула Русь Тройка. – Коррупционер на коррупционере верхом сидит и коррупционером погоняет. Прокурор, и тот свинья. Живет исключительно на взятках. Раньше, когда триста лет подряд Святая Русь монголам и татарам покорно отдавалась, басурмане мзду только с православных драли. А нынче все – вздоимцы: что христиане, что антихристы, что мусульмане, что буддисты, что католики, что протестанты. Развелось их, как на дворняге блох. Голубые, черносотенцы, зелёные, русофобы, русофилы, пацифисты, ястребы, нацисты, коммунисты, кэгэбисты, иностранные агенты, атеисты, сталинисты, конформисты, бесогоны, педофилы, стриптизёрши, анархисты, онанисты, валютные давалки, дорогостоящие целки, диалектики, эпилептики, эклетики, и другая нечисть разномастная.

И содрогнулся я всеми фибрами своей души. Взглянул окрест себя, и душа моя страданиями уязвлена стала. И догадал черт родиться нам в России – православным, иноверцам, иудеям!

И я спросил у Птицы Тройки:

– Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановился пораженный божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение?.. Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства…".

И тогда спросил я своего мудрого приятеля соседа Моисея, шомера из супермаркета . И он ответил так:

– Если не умрем, то поживем, увидим…

The Еnd, но, к сожалению, не Happy

2018 г.

Исповедальные записки

Памяти раввинов: деда по материнской линии и прадеда по отцовской линии, раввинов, которых я не знал, посвящается.

Евреев я невзлюбил, когда учился в первом классе.

Тогда мы обитали в махалле Чакар на одной из пыльных улочек в Старом городе Ташкента, во дворе, населенном исключительно русскими людьми. Вокруг нашего «русского оазиса» в основном жили узбеки и татары, попадались и армяне.

Самым любимым моим праздником (помимо Первомая и 7 ноября), была, конечно, Пасха. Вся детвора нашего русского двора, в справленных к празднику нарядах, дружным строем обходила каждый дом и хором возвещала: «Христос Воскресе!». «Воистину воскресе!» – отвечали нам соседи и, трижды каждого из нас поцеловав, угощали куличами и пасхальными крашеными яйцами с вензелями «ХВ».

Завершив пасхальный рейд, я возвращался в наше неказистое жилище: две тесных комнатушки с единственным окном, и, обняв сначала маму, а потом отца, трижды целовал их:

– Христос Воскресе!

Родители смущенно переглядывались:

– Кто тебе это сказал?

– Дядя Жора.

В нашем дворе дядя Жора, брат тети Шуры, матери семерых детей, обычно появлялся навестить сестру. В основном, по праздникам: в Рождество, День Красной армии, 8 марта, Вербное воскресенье, Пасху, Первомай, Святую Троицу, на 7-е ноября, День чекиста.

Но особым днем его визитов был декабрь, а точнее – пятое число. Празднование Дня сталинской конституции. Дату праздника я хорошо запомнил только потому, что именно в этот день приезжал дядя Жора, чтобы зарезать очередного кабана или свинью. (Во дворе у нас имелось несколько свинарников, в которых содержалась на откорме живая собственность соседей).

Праздничное жертвоприношение доверялось только дяде Жоре. В этом деле он был непревзойденным специалистом. Говорили, что на фронте он служил в войсках НКВД, а точнее – в СМЕРШе, а сейчас в Ташкенте был начальником охраны какого-то большого автокомбината.

Мы, детвора, его боялись, взрослые обходили стороной.

Как только дядя Жора появлялся, во дворе наступала тишина. За глаза его так и называли: «Жора СМЕРШ». Даже дядя Федя (муж тети Шуры, а для дяди Жоры – шурин), хронический алкаш, скандалист и матершинник, и тот, как только в доме появлялся шурин, – заползал под стол или под кровать и кричал оттуда: «Лежачего не бьют!».

Помню, как на очередное жертвоприношение ко Дню конституции дядя Жора пришел зарезать нашего общего любимца хряка Борьку, который по размерам был не меньше битюга, а по характеру был ласковым, доверчивым котенком.

Дядя Жора повязался клеенчатым фартуком сестры, достал из голенища свой знаменитый финский нож. Соседи говорили, что этот нож трофейный. Что дядя Жора якобы отнял его у пленного финского солдата (в финскую кампанию 1939–1940 гг.) и этим же ножом его прирезал.