Валерий Юабов - Всё Начинается с Детства

– Проверка прошла благополучно! – хихикнул Яшка. Он подтянул к себе бечевку с ошметками раздавленной картошки, из оттопыренного кармана штанов достал железку с загнутым концом и, так сказать, заменил снаряд… На этот раз предстояла охота на «зверя» покрупнее, чем грузовик: на троллейбус. Выбежав на мостовую, Яшка положил железку под проводами.

Я считал Яшку крупным специалистом по части троллейбусов: он раньше всех замечал их приближение по чуть заметному колебанию проводов. Обнаружил я это года два назад, когда мы стояли на троллейбусной остановке. Машины и видно не было, когда Яшка сказал: «Едет». Я удивился. Он поднял руку и показал мне на провода… Я с трудом и не сразу разглядел, что они подрагивают. И, действительно, скоро подошел троллейбус.

В те времена на улице Кафанова не было сплошного потока машин, они проезжали с большими перерывами, и можно было определить по шуму, какая приближается. Легковые издавали легкий звук, похожий на шипение воды под горячим утюгом. «Вш-шик» – и машина умчалась. Иное дело громоздкий, неуклюжий троллейбус. Он еще далеко, а уже доносится до тебя нарастающий, похожий на вой шум. Подъезжает поближе, слышишь клацанье эклектроконтактов из кабины водителя, иногда трещат, слетая с проводов, искры.

Все это произошло и сейчас. Большой, тяжелый, похожий на зверя, готового все снести на своем пути, троллейбус подходил все ближе. Вот поравнялся с нами. Эх! Переднее колесо прокатило мимо железки. Резким, стремительным рывком Яшка успел чуть передвинуть ее, и… бац! – железка отскочила от заднего колеса, ударила в днище машины, отлетела на асфальт и, подскочив, со звоном врезалась в борт машины. Ахун сразу же подтащил ее к себе.

Мы оба были в восторге. Такого успеха не ожидал и Яшка. Но восторг тут же сменился страхом: загорелись тормозные огни, троллейбус замедлил ход и остановился. Мы прижались к стволу дерева. К счастью, нас загораживали еще и кусты. Открылись двери, водитель вышел из машины, обошел ее кругом, пожал плечами…

Обошлось! Уехал! Но мы решили больше не заниматься сегодня этим опасным видом охоты. Нас ожидала другая, не менее увлекательная.

Одним из достоинств Яшкиного переулка был уличный водопроводный кран. Металлический столбик, на котором находился этот кран, стоял на цементной подставке. Вода из крана непрерывно капала в подставку, переполняла ее. Неподалеку, в выемке на краю тротуара, была отличная лужа. Тень от соседних деревьев оберегала ее от высыхания, да и пополнялась она водой постоянно. Вот эта лужа и этот кран составляли главную прелесть переулка. Здесь мы превращались в водометчиков и занимались охотой на насекомых.

На каких насекомых? Да вы представляете себе большой азиатский город, южный город, с его плодовыми садами, с его базарами, где с утра до ночи на открытых прилавках торгуют фруктами, мясом, рыбой и холодильников нет и в помине, с его мусорными ведрами у ворот, с его неблагоустроенными туалетами? Представьте себе все это, и вы поймете, почему в Азии жизнь любого мальчишки с ранней весны до поздней осени проходит в окружении насекомых, ползающих и летающих. Больше всего было, конечно, мух разного вида и величины. Домашних мух, мясных мух, крошечных фруктовых букашек. Хватало и ос, которые, как известно, не брезгают никакой пищей. Прибавьте к этому майских жуков, жуков-носорогов, длинных зеленых богомолов, кузнечиков, пучеглазых стрекоз, которых можно было ловить, мучить, с которыми можно было играть.

Конечно, многие насекомые досаждали нам. Но мы к этому привыкли, как к неизбежному злу. Например, к мухам. Зато к осам у меня, как и у многих других знакомых мальчишек, была какая-то особая ненависть. В общем-то понятно, почему: осы кусаются ужасно больно. Я испытал это на себе. Как-то бабушка Лиза, готовя обед, попросила меня принести из подвала, что во дворе, картошку. Возвращаясь, я заметил на дорожке гниющий расплющенный урюк и пнул его ногой. Именно в эту секунду на урюк села оса, так что вместе с урюком я наподдал и ей. Но в долгу оса не осталась. Я услышал короткое «вж-жик!», что-то промелькнуло у меня перед глазами, и тут же мое темя обжег острый и жгучий укол. Боль была такая, что я взвыл, бросил картошку и помчался к бабушке с воплем: «Оса укуси-и-и-ла!» Бабушка схватила меня за руку, потащила к холодильнику и приложила к уже распухающей макушке разрезанный помидор.

– Держи и натирай, – сказала она довольно спокойно. Очевидно, с укусами ей приходилось иметь дело не в первый раз. – Да, а картошка где? Пойди принеси.