Валерий Юабов - Всё Начинается с Детства

– Подожди, подожди, бачим, – отстранила меня мама. – Не так…

Левой рукой она налегла на круглую крышку аппарата, а правой крутанула ручку – один оборот… Поджала губы, налегла еще сильнее – еще один оборот, побыстрее… Ручка шла все тяжелее, крышка прижималась все туже… Мама, наконец, выпрямилась, снова потерла спину.

– Ну, эта зимой не выстрелит…

Нам-то с Эммкой очень нравилось, когда банки «стреляли». Зимней ночью слышишь иногда сквозь сон, как ветер завывает. И вдруг «Пах-х!» – будто выстрелил кто-то. Вскинешься, но тут же сообразишь, что это крышка слетела с банки! И, конечно же, утром быстренько юркнешь на холодную веранду, подставишь стул к стеллажу, где хранятся запасы консервов, и высматриваешь эту самую банку… А на полках чего только нет! И вишневое варенье, и яблочное, и айвовое… Конечно, если «выстрелила» банка с овощами или там с засоленными в воде виноградными листьями для огурцов – от этого радости никакой.

– Эся, скоро ты там?

Это вышел на веранду отец. Заглядывал он сюда чуть ли ни каждую минуту, все с большим нетерпением. Сейчас он был в нарядной сорочке, чисто выбритый, с развернутой газетой в руках. Помахивая газетой, он воскликнул:

– По всему городу всего пять человек награждено!

– Слышала, – коротко отозвалась мама.

– Кончай возиться с этими банками! Пойдем выйдем, надо же показаться людям.

Мама поморщилась.

– Э-э! Кому это я должна показываться? Я еще обед не готовила.

– Вот как… – Отец покашлял. – А я, пожалуй, выйду, пройдусь немного. Очень здесь душно из-за твоих банок.

И, аккуратно сложив газету, он удалился.

Мама приподняла бровь, чуть усмехнулась и взялась за новую банку. Но очень скоро с улицы донеслось: «Эся-а! Ты где там? Подойди к окну!»

Мы подбежали к окну веранды с мамой вместе. Со своего балкона над нами выглядывала Валентина Павловна, внизу на скамейке сидела Дора, окруженная кучкой жильцов, а неподалеку, заложив за спину руки с газетой, прохаживался наш папа…

– Эся, поздравляем! – крикнула Валентина Павловна. – Поздравляем, дорогая, молодец, гордимся тобой!

– Вот ты у нас какая, – нараспев проговорила Дора. У нее был мягкий греческий акцент, но при этом она как-то особенно четко произносила каждое слово. – Дома тише воды, ниже травы, даже когда надо бы немножко пошуметь… А на работе, значит, боевая! Можешь, значит, а?

Люди, стоящие вокруг, засмеялись, а Дора через толстые стекла своих окуляров уставилась на отца. Дора была баба прямая, что у нее в голове, то и на языке. Маму она уважала, а отца, конечно, недолюбливала. Папа, делая вид, что ничего не слышит, отошел немного подальше.

– Выходи к нам! – крикнула Дора. – А то как же тебя обнять-то?

Мама рассмеялась. Даже не рассмеялась, а захохотала, звонко и счастливо. Не часто раздавался такой веселый ее смех.

– Сейчас… Переоденусь только.

И, сняв передник, побежала в спальню. Эммка юркнула за ней. Через минуту-другую обе вышли в переднюю. Мама была в своем любимом крепдешиновом платье, бледно-голубом, в цветах. Оно очень шло к ней. Я заметил – мама чуть подкрасила губы, что она делала очень редко.

Только мы хотели выйти, как дверь открылась и в квартиру влетел отец. За мамой, вероятно чтобы ее эскортировать… Окинув маму взглядом, он воскликнул:

– А орден?.. Где он?

– Да вот, – и мама, усмехаясь, показала на Эммку. Сестренка сияла. К ее короткому платьицу была приколота мамина награда.

– Как… А ты… – Отец потерял дар речи. Он даже прислонился к косяку двери.

Мама помотала головой.

– А я обойдусь…

В ее ушах чуть покачивались сережки. Мне показалось, что они не просто мерцают, как обычно, а светятся. Как светится в темноте фосфор, заряженный за день солнцем.

Зима пришла неожиданно. И очень снежная. Стоя у подъезда, мы молча, даже в каком-то оцепенении, глядели на снегопад. Посланницы неба были такими пушистыми, легкими, маленькими. Но их были миллиарды… Миллиарды миллиардов. И они летели, летели, сыпались, сыпались – и покрывали все вокруг белым ковром…

Глядишь на мелькающие перед глазами снежинки, на этот бесконечный поток струящийся с небес, – и странное состояние тебя охватывает. Будто в первый раз в жизни все это видишь. Будто заколдовывает тебя кто-то, усыпляет. В белом, неслышном рое все вокруг кажется таким необычным, таинственным… У-у-у, кто там несется из царства холода и мглы? Это она, Снежная Королева! Вон мчится ее карета… Шевельнулась в ней белая фигура… Блеснул ледяной взгляд… Улыбнулась, поманила рукой…Ну уж нет! Я трясу головой – и Королева исчезает. Снова вокруг мои друзья, родная улица, покрытая снегом. Я ловлю языком снежинки… Они тут же тают, едва ощутимо их холодное прикосновение.