Андрей Дробот - Двенадцать месяцев восхождения

– Но ведь от вашей борьбы с грязью не только ваш путь нечист, но и вы сами выглядите ужасно, – заметил мудрый человек. – Да и как эта грязь может повлиять на чистоту вашего пути, если ваш путь лежит дальше, а эта грязь – всего лишь мгновенная неприятность, борьбой с которой вы возвеличиваете ее и продляете срок ее существования в вашей жизни.

– Но что же делать? – спросил странный человек. – Грязь, которую я вижу на улицах, портит мне жизнь.

– Дорогой мой, пусть лучше часть вашего пути пройдет среди грязи, чем вся жизнь будет в грязи через борьбу, которую вы затеяли, – ответил мудрец. – Не обращайте внимания на грязь. Культуру людей, оставляющих эту грязь, вы не измените. Грязи вы ничего не докажете, а не обращая внимания, сами останетесь чисты.

Странный человек внял этому совету и ни разу не пожалел, а через некоторое время уже сам с удивлением наблюдал других странных людей, подобных себе, которых оказалось ох как много!

Мораль: не обращайте внимания на неприятности, которые причиняют вам посторонние, – и избежите многих проблем, потому что стоит начать бороться, как погружаешься в грязь…

О внимательности, приводящей к преступлению

Пролетая над лесами и полями, сокол обронил сказку «Красная Шапочка» благополучной версии братьев Гримм. Какого лешего он таскал ее в когтях, совершенно непонятно, скорее всего, переносил из одного гнезда в другое. И вот утерял. Упала сказка и вызвала интерес животных.

Собрались и суслики, и хорьки, и зайцы, и волки, и медведи… и даже куры, и прочие домашние животные. Собрание было хоть и дикое, но читать умели все – и книга, оброненная соколом, заинтересовала. Прочитали и принялись обсуждать.

– Автор, несомненно, за то, чтобы проливать кровь, – заявил хорек. – Смотрите, какую шапку он надел на главную героиню: цвета крови. Тут есть определенный призыв к насилию и кровопролитию.

Хорек хищно взглянул на курицу.

– Нет, тут не призыв проливать кровь, а, скорее, провокация, – заявил бык. – Красный цвет и спровоцировал волка на нападение. Автор, конечно, – провокатор общественных волнений. Так же, волчара?

Бык без страха, но с уважением посмотрел на волка.

– Провокации тут не вижу, – ответил волк. – Просто красную шапку в лесу лучше видно. Дура девка. Была бы в зеленом, возможно, волк бы и не заметил ее. В красном – заметил. Пошел на цвет. Жрать в девчонке было особо нечего, но, видимо, не ел несколько дней.

Волк укоризненно взглянул на зайца, а затем продолжил говорить:

– Я бы увидел в произведении автора, скорее, клевету и унижение достоинства, что волк, якобы, испугался охотников и не умял девчонку сразу, но потом съел ее старую бабушку. Вы же все знаете, что старое мясо я не люблю, так почему его должен любить волк в этой книжке? Это же клевета, так, бараны?

– Знаем, знаем, знаем… так, так, так… – проблеяли бараны.

– Нет, дорогой волк, тут не оскорбление, – возразила лиса. – Главное в этой книжонке то, что, когда ты съел бабушку, а затем и девчонку, пришли охотники, вспороли тебе живот, спасли твоих законных жертв, а тебя обрекли на погибель. Вот что главное! Призыв против действующей власти! Экстремизм!

Лиса угодливо взглянула на волка.

– Ты права, – похвалил волк. – Надо наказать автора!

– Верно! – заблеяли бараны.

– Верно! – закудахтали куры.

– Верно! – затрясли ушками зайцы.

Мораль состоит в том, что в любом произведении и действии можно увидеть преступление, надо только компетентно присмотреться.

Об изгнанной бывшей…

Жила хорошая сторожевая собака, которая облаивала многих чужаков, сновавших у забора, но хозяину и всем, кто был близок его дому, позволяла с собой вольности. Но как-то хозяин выгнал собаку из дома за какой-то собачий грех, который он счет непростительным. Причем собаку выгоняли со двора под задорное улюлюканье как хозяина, так и всех, кто был близок его дому.

Времени с той поры прошло довольно много, и годы вылечили горе собаки. Она нашла новый смысл жизни и ценности, которые надо охранять. Теперь вместо того, чтобы сидеть на цепи, она спокойно бегала по улицам, наслаждалась движением и уже не думала о домах, во дворах которых собаки сидели на цепях, как о чем-то привлекательном.

Но однажды, бродя по улицам, собака столкнулась, можно сказать лицом к лицу, но поскольку у собак морда, то скажу мордой к лицу, то ли со своим бывшим хозяином, то ли с кем-то из его приближенных. Тот, увидев собаку, довольно заулыбался, пошел ей навстречу и по привычке протянул ладонь, чтобы по-свойски потрепать, как это бывало раньше, но был укушен. Пока он убегал, то потерял еще и кусок костюма, который, разыгравшись, собака оторвала.