Андрей Дробот - Двенадцать месяцев восхождения

Коровы массово ринулись в мясорубку, которую хозяин позиционировал, как прорыв врага. Они с такой силой, настойчивостью и желанием устремились под ножи, что их не успевали подвозить – и касса предприятия переполнилась. Что интересно, на другой мясной ферме происходило то же самое, но внешним врагом называли коров с первой фермы.

Мораль: когда надо избавиться от излишне свободных граждан, которых нельзя законно уничтожить, нет другого пути, как натравить их на других.

О жестокости стареющего одиночества

Жило-было одиночество, типичное одиночество, в котором пребывает каждый родившийся. Иногда оно пребывало в коллективе, иногда в отдалении, но никогда не испытывало огорчения от своей участи, пока было здорово, имело сочувствие и соучастие, и коллег, разделяющих участь. Но однажды одиночество заболело так, что осталось в действительном одиночестве, причем – в нарастающем. И тут оно начало искать тех, кто мог бы помочь… как утопающий, тащить за собой и утоплять ближайших…

– Зачем ты тащишь меня за собой? – спросило у больного одиночества ближайшее.

– Тебе еще долго жить, не будет большого греха, если ты мне немного поможешь, – ответило утопающее одиночество.

И что вы думаете? Утопающее одиночество осталось жить, а одиночество, за которое оно цеплялось, утонуло, как тонут иные спасатели, не умеющие правильно спасать.

Мораль состоит в том, что никто не виноват в том, что делает с вами время, поэтому не тащите за собой никого из близких, а обращайтесь к профессиональным спасателям: к врачам и к Богу.

О выпрошенном до срока свидании

Одному человеку подходил срок свидания с Богом, срок без конкретной даты и времени, но вполне понятный и без уточнения, поскольку в среднем народ именно в это время и уходил на свидания. Кроме того, человека все чаще стали навещать напоминания о свидании. Человек встревожился, и совсем не потому, что был в чем-то виновен, а по причине неизвестности, которая таилась во всех свиданиях с Богом, а также болей, которые этим свиданиям часто предшествовали. Этот человек долго волновался и тревожился, изводя себя и своих близких, и до того извелся, что Бог, видя его страдания, сжалился и назначил ему свидание раньше времени.

Мораль тут следующая: не тревожьтесь по поводу свиданий с Богом, не вынуждайте Бога допускать вас к себе раньше.

О лечении и планах Господа

Встретились как-то врач и пациент. Пациент с укоризной сказал врачу:

– Не умеете вы лечить, что только ни прописывали – ничего не помогает.

Врач не стал спорить и хотя бы в этом смысле повел себя как врач:

– Лечит природа и господь Бог, а мы лишь зарабатываем на приеме пациентов, прописываем вам лекарства и процедуры, которые иногда помогают, а иногда – нет, так что не обижайтесь.

Мораль такова: лечиться, конечно, надо, но это не изменит вашей природы и планов, намеченных на вас Богом.

О неистребимой собачьей сущности

Как-то в одном абсолютно собачьем обществе собаки решили сделать из себя более совершенных существ, вроде людей, и это отчасти получилось. Собаки стали и профессорами, и учителями, и торговцами, и журналистами… (тут можно перечислять бесконечно), и даже главами государств. Но вот беда: как только завидят нечто, что привыкли травить, вроде котов, которых ненавидел булгаковский Шариков, так сразу сквозь весь нанесенный обучением и дрессировкой лоск проявлялась собачья сущность, такая, что шерсть летела клочками. Такая же история происходила, если совершенные собаки не могли что-то поделить между собой…

Мораль: как собаку ни воспитывай, она себя где-нибудь собакой да проявит, а ведь человек – то же животное.

О провоцирующем нимбе

По городу гулял человек, такой же как все: две руки, две ноги и прочее в обычном для обычного человека количестве, но горел над его головой нимб. Этот нимб никому не мешал, как мешают порой длинные очереди, шумные соседи, никому не портил жизнь, как безразличные к бедам чиновники и фанатики всех мастей…

Однако нимб над головой этого человека привлекал всеобщее внимание, вызывал уважение и удивление, а у некоторых даже зависть, поскольку этот нимб нельзя было купить ни за какие деньги, да и отобрать его тоже было нельзя. А человек этот был не родственник высокопоставленных особ, не входил ни в какой уважаемый общественный клан…

Закончилась история печально. Так как нимб нельзя было ни купить, ни отобрать, его уничтожили вместе с человеком, чтобы не искушал и не смущал.