Александр Крупцов - Мой друг МПС и все, все, все… (Из записок старого опера)

– Ну вот, Сашок, мы и прибыли на море Тенгиз. Сейчас располагайся спать в машине, а я рядом поставлю для себя палатку. Завтра встанем пораньше.

От долгой дороги меня сморило, и я крепко заснул… Утром меня разбудил тихий шёпот деда:

– Сашок, вставай. Только тихо!

Начинался рассвет. Я огляделся и увидел густые камышовые заросли, сквозь которые виднелась водная гладь огромного озера, вода уходила за горизонт. Противоположного берега не было видно. Но больше всего меня поразила не бескрайняя поверхность озера, а то, что неподалёку от берега в воде бродило бесчисленное количество неизвестных мне больших красивых птиц. Они были розового цвета, длинноногие, на их вытянутых шеях возвышалась небольшая голова с изогнутым клювом. Встающее над озером красное солнце довершало красочную картину. Слабые порывы ветерка шевелили розовые перья птиц, что придавало им какой-то волшебный вид.

Я замер с открытым от удивления ртом, а дедушка, предвосхищая мой вопрос, так же шёпотом сказал:

– Это фламинго. Подойдём поближе к берегу.

Он осторожно повесил мне на шею свой полевой бинокль, после чего мы тихо приблизились к кромке зарослей камыша, который хорошо скрывал нас от птиц. Мы долго наблюдали за фламинго, которые важно прохаживались по воде, отыскивали корм. При этом они гортанно перекрикивались. Спустя полчаса Аза, которой надоело сидеть в дозоре у палатки деда, с визгом и лаем бросилась к нам. Вспугнутые собачьим лаем волшебные птицы, словно огромная розово-красная волна, разом поднялись в небо и, вытянув вперёд шеи, полетели низко над поверхностью озера вдоль берега.

На всю мою жизнь у меня в памяти осталась эта сказочная, невероятная по своей красоте картина. Уже очень давно нет моего дедушки, но я с благодарностью вспоминаю «командировку», которую он мне устроил на озеро Тенгиз.

Он вошёл в нашу школьную жизнь внезапно и как-то незаметно. Геннадий Петрович, а чаще просто Генпет – коротко и ясно. Да, так мы стали называть нового учителя истории и обществоведения. А иногда мы его называли Бисмарком. Действительно, он чем-то напоминал этого далёкого и таинственного немца. Генпет был среднего роста, сутулый, но самое примечательное – это мутно-серые, навыкате, как у рака, глаза. Поэтому-то я ещё за это удивительное сходство про себя называл его Крабом. Уже значительно позже, через много лет я понял, почему у него сероватое нездоровое лицо и большие мешки под глазами – результат длительного употребления «горькой». Генпет незаметно и тихо уходил в запой и так же незаметно из него выходил, цепляясь за работу, за школу.

В классе тишина, за окном буйной зеленью расцветает весна, тепло. Идёт урок истории. У доски бубнит вечный двоечник и второгодник Валерка Орлов. Генпет, опершись длинной указкой о стол, слушает монотонный бред Орлова. Постепенно рачьи глаза Генпета начинают закрываться – его сморило. Вот тут-то и начинается кульминация. Я и МПС сидим за первой партой – как раз напротив стола Генпета, – и наши взгляды прикованы к указке, опершись на которую, спит Генпет. Но указка под тяжестью преподавательского корпуса и головы тихо начинает скользить по поверхности стола. На её пути лежит небольшая дырка, образовавшаяся от выбитого нами сучка. Но не только мои и МПСа глаза устремлены на кончик медленно двигающейся указки. За этим действом уже наблюдают ещё несколько пар наглых глаз. Замолкает Орлов, который замечает тихий уход в сон Бисмарка и с вожделением устремляет свой взгляд на указку. Тут же тихо начинаются букмекерские сделки – попадёт ли указка в дырку в столе? У нас с МПСом ложится на кон целый рубль. Рубль – это богатство. На него можно десять раз сходить на дневной сеанс в кино или купить пять порций мороженого. Да мало ли что можно купить на этот рубль.

И вот медленно указка подползает к дырке. Опершись на указку, Бисмарк уже сладко посапывает. Мы все замираем от предвкушения занятного события. В одно мгновение кончик указки проваливается в дырку под дружный рёв передних парт. Ничего не понимающий, ошалевшими, испуганными глазами Генпет пытается внять реальности после встряски головы, но так ничего не понимает. У нас болят животы от сдерживаемого хохота, с парты исчезает в мои карманы выигранный рубль. Вновь идёт урок, вновь по классу расползаются теплота и блаженство и ожидание ещё чего-то нового и неожиданного.