Павел Назаров - Беглец в просторах Средней Азии

Однако во время пребывания моего, несчастный город сей едва ли мог предугадать судьбу, ему назначенную. Жизнь пока шла своим чередом, как прежде, ибо советские власти являлись большевиками чисто номинальными; даже сама ЧК была кроткой, благодаря наличию в ней киргизов и сартов, отчасти сдерживавших пылкое рвение штабных коммунистов.

Удивительное дело, но почти всюду в Туркестане местные жители-мусульмане, то бишь киргизы и сарты, проявляли куда больше человечности, справедливости и прощения к жертвам коммунизма, нежели русские, а в особенности – латыши, евреи и другие иноземцы из европейской части России. И это несмотря на то, что лишь изгои местного общества да отребье мусульманского населения шли на службу Советам. Когда рассуждают о жестокости монгольской расы, нужно делать решительную оговорку, и уж во всяком случае, не должно иметь в виду тюркские народы. Факт сей уже давно был усвоен старыми русскими поселенцами, хотя и противоречит общепринятому мнению. Наряду с данным заблуждением следует упразднить и другое, касающееся Великой Бескровной Русской Революции – сказка, бог весть кем выдуманная, о природной доброте и благородстве русского крестьянина.

Весь коммунизм для Нарына свелся к «национализации» значительного количества коров за счёт киргизов и к распределению таковых среди местного населения города, коров не имевшего, причём по цене воистину «царской» – три рубля за корову, что в то время равно было трём пенсам. Семьи с детьми получили по две и даже по три коровы. Но благорасположенный киргизский народ не злобствовал по данному поводу. Как раз в день моего прибытия в Нарын, всё взрослое население, вместе с комиссарами и их главой, отправилось по приглашению одного богатого киргиза в аул, что расположен в сорока километрах от города. Там устраивал он встречу в память своего родственника, что повешен был четыре года назад за участие в мятеже. Одним из представлений была скачка с изрядными призами. Первый состоял в сотне верблюдов, второй – в сотне коней трёхлеток, а третий – в четверти миллиона советских рублей. Не забыл хозяин выставить также двадцать вёдер самогона для своих гостей христианских!

Дорога от Нарына сразу же входит в горловину ущелья и на протяжении длинного участка следует по каменистому руслу вдоль небольшой речки, по берегам которой тут и там устроены мельницы. Их конструкция очень проста и совершенно одинакова во всей Средней Азии и в Тибете: лопасти косо установлены на длинной деревянной оси, а вода течёт по деревянному желобу, так что вся конструкция являет собою прообраз турбины. Сверху укреплён небольшой и обычно весьма неровный жёрнов. Нет ничего проще.

Далее дорога круто поворачивает на запад и входит в небольшую долину, вьющуюся меж покрытых травою глиняных холмов. Затем снова поднимается на высокое плоскогорье, усеянное большими, красивыми жёлтыми маками, с цветками огромных размеров, ветвистыми стеблями и сочными листьями. Среди гор четко выделялись яркие луговины, покрытые низкорослым тёмно-зелёным бархатистым тростником, известным как битего , и являющимся, вероятно, разновидностью Carex’ а (осоки песчаной – пер.). Последняя, благодаря питательным своим качествам, приобрела значение как корм для лошадей, крупного рогатого скота и овец. Животные на нём быстро жиреют и восстанавливают силы, лошади крепнут, становятся упитанными и выносливыми, как на самом отменном овсе. Поля битего являются лучшими пастбищами на Тянь-Шане и Памире. Даже в сухом виде, средь зимы полезно скармливать его овцам, истощенные животные восстанавливаются на нём очень быстро.

Вдоль обочины дороги мы нашли множество отличных грибов, которые оказались хороши и на вкус. Грибы росли группами под тонкою коркой земли, которая ломалась по мере того, как те пробивались наверх; шляпки у них подвёрнуты, а пластинки розового цвета (судя по описанию, это обычные шампиньоны – пер.). Я набрал их полное ведро. Тушеные в сметане, они послужили бы пищей, достойной царя Соломона.

Далее дорога пошла вниз по длинным пологим склонам в сторону долины Ат-Баши (Лошадиная голова) (136) , над слегка наклонной равниной, поросшей чием . На юге вознёсся крутой, высокий, тёмно-голубой гребень хребта с пиками, увенчанными снегами (хр. Ат-Баши – пер.). Чем ниже, тем сильнее грело солнце, воздух с мягким ветерком становился благоуханнее, но в вышине собирались тёмные тучи, и небеса приобретали вид угрожающий.