Павел Назаров - Беглец в просторах Средней Азии

Бубен стал для Камар-джан постоянной игрушкой, она забавлялась им весь день. Однако это обстоятельство вызвало во мне серьёзную тревогу. Дорога, по которой то и дело двигались части Красной армии, автомобили с комиссарами, была всего в нескольких сотнях ярдов от дома, и только лишь один арык отделял нас от неё. Это непрерывное бренчание в бубен день-деньской легко могло привлечь внимание красноармейцев, особенно тех, что были из числа сартов или татаро-монголов. Когда я пишу эти строки спустя годы со времени тех событий, в ушах моих всё ещё звучит тот непреходящий звон бубна под рёв моторов и грохот грузовиков, да ещё жужжание прялки, за которой неустанно трудилась весь день престарелая первая жена Акбара. Все эти звуки в памяти моей смешались с чувством постоянной тревоги и ожидания, что в любую минуту могут явиться большевики из охранки, а это для меня означало неминуемую гибель. К счастью, однажды ночью злополучный бубен оказался прогрызенным мышами, и наша певица пала духом. Юлдаш было начал утешать её тем, что натянет-де новую кожу на бубен, но тут Акбар твёрдо выступил против, ибо осознал, что настойчивость женщины подвергает всех нас лютой опасности.

Неподалёку от нас обосновалось одно большевистское учреждение. Раньше здесь было имение генерала Р., очень хорошо расположенное, с большим плодоносящим фруктовым садом. Новые хозяева переделали здесь всё согласно своим коммунистическим принципам. Ташкентский Совет снабдил пионеров пролетарской культуры значительной суммой денег, щедро обеспечил вином и водкой. Кроме того, им даны были права распоряжаться, как заблагорассудится, имуществом местных сельских жителей. Ежедневно Акбар сообщал, как они грабят у беззащитных сартов лошадей и крупный рогатый скот. Предводительствовал печально известный ташкентский пьяница и бродяга, ранее преуспевавший в мелком воровстве.

В том году весна была очень запоздалой. Марта 23-го разразилась сильная буря, после которой резко потеплело, а на 26-е заворковали голуби. Юлдаш объявил, что отправляется в холмогорье Кумшань, где расположен кишлак его первой жены, и привезёт оттуда чудесный камень закхар мурра , иначе – серпентин (змеевик), который прекрасно излечивает от укусов змей и скорпионов; за него он выручит большие деньги. Он считал себя большим знатоком по части камней и часто рассказывал мне всяческие истории и байки о своих находках. В частности он описывал одну очень известную пещеру в горах, среди чудесных зарослей грецкого ореха и фисташки – место паломничества сартских пилигримов. В пещере той несколько дверей, причём на одной видна надпись на арабском, где свидетельствуется, что установлена дверь тысячу лет назад. Пещеру-де караулит карлик ростом с двенадцатилетнего ребёнка. В ущелье неподалёку есть ещё проход в скале, тщательно замурованный камнем и цементом, возможно, вход в старую шахту. В Туркестане имеется множество шахт, чьи устья замурованы. Вероятно, древние шахтёры скрывали лучшие свои рудники во времена вторжения разрушительных монгольских орд. Как раз такой вход есть в горе Майдан-Тау, но киргизы его отыскали и открыли, причём на дне небольшой шахты найдена была мощная жила самородного серебра (19) . Они и сейчас ещё скрытно разрабатывают её, спускаясь в шахту по ночам, а саму жилу маскируют камнями. «Бывал я там, – уверял Юлдаш, – жила хороша, богатая. А в горах неподалёку от Таш-Кана, шахта есть небольшая, где тайком сарты моют золото. Вот где сокровища! Кроме золота находят рубины и сапфиры; некоторые были проданы индусам в Ташкенте по пятьсот рублей за камень. В очень древней арабской книге все эти места описаны; я даже сам видел такую, с рисунками, у одного старика-муллы в горном ауле».

Рассказ Юлдаша был для меня весьма любопытен. Я и раньше знал, что в трудах древних арабских учёных, таких как Ибн Хаукаль, Ибн Хордадбех, Абуль-Фида (20) и др., дано весьма точное описание горной промышленности Туркестана в IX–X столетиях н. э. – эпоху процветания династии Сасанидов (21) . К примеру, описаны месторождения ртути, свинца и серебра в Туркестане, угольные шахты Ферганы, где добыча осуществлялась значительно раньше, нежели в Европе. Тому есть подтверждения: незадолго до мировой войны была предпринята разработка угольных пластов в долине Шурбад (22) , при этом были найдены остатки очень древних угольных шахт. Любопытно, что описывая уголь тех мест Ибн Хордадбех утверждал, будто шлак его используют как отбеливающее средство. Звучит странно, однако верно, ибо шлак тот содержит окись цинка.