Максим Привезенцев - Дихроя. Дневники тибетских странствий [litres самиздат]

– Да, вполне.

– Отлично, – сказал Ампил, моментально переходя на русский. – С вами проще. Англичанину, например, если скажешь, что посещал монастырь Сэра, то он, скорее всего, спросит, какого именно сэра этот монастырь.

Ампил усмехнулся, а Гомбожаб захлопал глазами. Он далеко не сразу понял, о чем толкует его новый знакомец. Когда же смысл сказанного открылся востоковеду, он не сдержал широкой улыбки.

– Остроумно, – заметил Цыбиков, одобрительно кивая.

– Иронично, но ты – единственный, кто понял эту шутку, из всех, кому я здесь ее рассказывал, – хмыкнул Ампил. – Мне кажется, тут все настолько серьезные, что упускают самое главное.

– Что же? – заинтересованно выгнул бровь Цыбиков.

– Не знаю. Лень разбираться. Но упускают – это точно, говорю тебе.

«Опять шутит?» – мелькнула в голове востоковеда мысль.

Он продолжал пить отвар и искоса поглядывал на хозяина – а ну как скажет что-то еще? Но Ампил хранил молчание; лишь когда чашки опустели, он спросил:

– Думаю, ты возьмешь себе мешочек?

– Сколько он будет стоить.

– Сто ланов.

Цыбиков с трудом сдержал вздох разочарования. Подобная сумма была не то чтобы неподъемной, но весьма ощутимой для похудевшего кошелька востоковеда.

И тем не менее отвар из дихрои был настолько чудесен, что Гомбожаб с трудом выдавил:

– Да, я возьму… один.

– Добро. Клади деньги на стол.

Пока Цыбиков возился с кошельком, Ампил достал из-под кровати небольшой – вдвое меньше тех, в которых востоковед возил свой травяной сбор – мешочек с дихроей. Гомбожаб ради интереса заглянул внутрь – бледно-сиреневый порошок навевал мысли о пыльце сказочных фей.

– У меня с собой всего сорок ланов, – признался Гомбожаб.

– Забирай, – бросив взгляд на невеликую горку денег на столе, махнул рукой Ампил. – Завтра принесешь остальное.

– Ты мне настолько доверяешь?

– Мне просто плевать. Я знаю, что всегда смогу легко напомнить тебе о долге, если захочу. Но ты не такой человек, это видно, ты отдашь долг, даже лишний раз тебя дергать не придется. Как тебя зовут?

– Гомбожаб Цыбиков.

– Ага, хорошо, постараюсь не забыть. Ну все, давай, до завтра.

– До завтра, – сказал востоковед.

Он подхватил мешочек с дихроей и пошел к выходу. Ампил открыл перед ним дверь.

– А как правильно ее заваривать? – не удержавшись, спросил Цыбиков.

– Да как хочешь, – фыркнул Ампил. – Я на чашку кладу пол-ложки, на чайник – полторы. Когда не сезон и дихрои мало, вообще смешиваю ее с другими травами – все равно отлично получается.

Гомбожаб медленно кивнул и вышел за порог. Едва он оказался на улице, дверь за ним закрылась.

«Какой странный человек этот Ампил, – думал востоковед, шагая по улице в направлении дома Октая. – И что он имел в виду, говоря, что всегда сможет напомнить мне о долге?»

Той ночью Цыбиков уснул быстро и спал безмятежно: дихроя дарила небывалые умиротворение и покой.

Единственная странность – когда щека Гомбожаба только коснулась подушки, в голове мелькнула до того странная мысль, что изначально она показалась востоковеду чужой:

«Плевать, ходим мы или сидим целый день без дела, мир не перестанет крутиться от этого. Тогда на кой хрен мне вставать с постели в одно время с другими?»

•••

8 октября 2019 года

Трудная дорога к озеру Ямдрок-Тсо. Перевал Цыбикова. Авария Ламы. Пятигорский

Спустившись в лобби рано утром, мы с Ребе и Ламой обнаружили там одинокого грустного Пашу, который сидел в окружении сумок на одном из множества диванчиков. Он отвернулся – то ли нарочно, то ли просто не увидел нас – но я все равно решил подойти попрощаться. За те несколько дней, которые мы путешествовали по Тибету, сложилось впечатление, что Паша – настоящий магнит, притягивающий к отряду всевозможные неприятности. Однако я давно уже принял за правило не навешивать на людей ярлыки. По сути, даже сама авария во многом была стечением обстоятельств, все остальное же являлось лишь следствием того ЧП.

– Доброе утро, Паш.

Он встрепенулся, повернулся к нам и натянуто улыбнулся:

– Доброе.

– Собрался?

– Да… как видишь.

– А где попутчик твой? Передумал?

– Да нет… Вон, кстати, и он.

Мы оглянулись и увидели, что от лифта бредет хмурый Дмитрий. Он, похоже, плохо спал – по крайней мере мешки под глазами выдавали беспокойную ночь.

«Возможно, «горняшка» на фоне стресса обострилась».

Дмитрий хрипло поздоровался со всеми и, поставив сумки на пол, плюхнулся на свободный диванчик.