Максим Привезенцев - Дихроя. Дневники тибетских странствий [litres самиздат]

– Эй, ну чего вы там застряли? – послышался голос Ламы. – Поехали!

Мы с Борей повернулись на голос и увидели, что все наши попутчики уже в седлах, ждут только нас.

– Ладно, давай не будем народ задерживать, – сказал Гринберг. – Потом продолжим, при случае…

– Обязательно, – кивнул я и пошел к своему байку.

Мне, разумеется, не хотелось прерывать столь увлекательную беседу, но Лама был прав: дорога нам предстояла дальняя. Пару часов спустя мы проехали через хорошо укрепленный военизированный блокпост, под пристальным оком китайских силовиков, и попали в уезд Гьяце. Первой нашей целью стал одноименный город, где порядки были еще жестче, чем в Нангтри: никаких фото, даже на телефон. Я, правда, всю дорогу аккуратно отставал от колонны и малость нарушал порядок, чувствуя себя при этом немного Цыбиковым.

«Сложно сравнивать, конечно, наказания – удаление фотографий или даже возвращение в Лхасу со смертной казнью, но что-то общее в этом определенно есть…».

Судя по удивленным взглядам горожан, мы в этих краях первые иностранные туристы за очень долгое время.

«Прямо как в том безымянном поселке, в долине», – вспомнил я.

– Неудивительно, что нам маршрут согласовывали два года, – заметил Лама, когда мы, оставив вещи в отеле, отправились прогуляться по вечернему Гьяце. – Такие суровые порядки здесь…

– При этом включи на мобильнике геолокацию, и он выдаст тебе тысячи фото, – хмыкнул я. – То есть чужим фотографировать нельзя, но свои могут спокойно снимки в сеть сливать…

– Это да… Двойные стандарты как есть…

– Вон, кстати, чайный магазин, – нагнав нас, сказал Джимми. – Не хочешь зайти, Макс? Вдруг у них дихроя будет?

Он указал на коричневую вывеску, которая украшала небольшой одноэтажный домик с покатой рыжей крышей.

– Отчего бы и не зайти? – легко согласился я и первым устремился к двери.

Внутри приятно пахло самыми разными травяными сборами. На полках стеллажей, стоящих буквой «П», блестели стеклянные банки с чаем. На каждой имелась этикетка с китайским названием сорта.

Видя, что к нему пожаловали иностранцы, продавец, сухонький тибетец лет пятидесяти, поспешно выбежал из-за прилавка и вежливо поинтересовался, чего мы желаем.

– Есть ли у вас дихроя? – повторил я давно заученный вопрос.

Заслышав, что я ищу, он округлил глаза и, покачав головой, сказал, что дихрои у них, увы, не найти.

– Он предлагает помочь с выбором другого цветочного сбора, – перевел Джимми.

– Пожалуйста, скажи ему, что я ценю его рвение, но меня интересует только дихроя, – попросил я.

Джимми перевел мои слова, и продавец со вздохом развел руками – мол, и рад бы помочь, но не могу. Немного разочарованный, я вышел из магазинчика и побрел дальше; мои спутники-«паломники», не особо заинтересованные в покупке чая, отправились следом за мной.

– Ничего, найдешь, – поравнявшись со мной, сказал Лама. – Не может же ее нигде не быть, этой дихрои…

Я хотел ответить, что вполне может, когда нас нагнал чей-то оклик на китайском. Обернувшись, мы увидели, что к нам спешит продавец из чайного магазина. В руках у него была огромная банка с чаем.

«Все-таки нашел?» – мелькнула шальная мысль, которую я тут же отмел, как нереальную.

Протараторив что-то на китайском, продавец помахал в воздухе банкой.

– Он говорит, что был настолько поражен… объектом твоего поиска, что хочет подарить банку прекрасного чая в знак уважения к твоему интересу… к такой тибетской редкости, как дихроя, – перевел Джимми.

– Сесе! 11 – с улыбкой поблагодарил я щедрого торговца.

Тибетец, сияя, передал банку Павлу, стоящему к нему ближе всех, и, помахав всем на прощание, ушел обратно в магазин.

– Ну что, на безрыбье и чай – дихроя? – подмигнул мне Лама.

– Ну, еще не вечер, может, это только начало везения? – хмыкнул я.

Однако Боря оказался прав: найти дихрою в тот вечер мне снова было не суждено.

•••

Февраль 1901 года

Потала. Аудиенция у Далай-ламы. Обещание

Воспользовавшись помощью друзей, находившихся в Лхасе, Даший смог добиться скорейшего рассмотрения прошений самого Дашия и, заодно, Гомбожаба.

– Поверить не могу, что ты даже не спросил меня, – честно признался Цыбиков, застегивая дорожную сумку.

Даший, стоящий в дверях комнаты, усмехнулся и сказал:

– А зачем спрашивать? Я знал, что ты хочешь аудиенции. Каждый паломник хочет, иначе зачем вообще ехать в Лхасу?

– И то верно… – пробормотал Цыбиков, закидывая сумку на плечо.