Лариса Шкатула - Против течения

Мне вдруг стало его жалко. Казалось, меня бы кто пожалел, а вместо этого я жалею мужа, который признался мне в измене.

– Знаешь, что, а давай устроим вечер прощения…

– Хорошо, что не прощания, – пробормотал он.

Всему своё время!

– Свечи у нас есть, я приготовлю мясо по-французски, посидим, как когда-то, когда мы с тобой только поженились. Лёшка к деду с бабкой поехал, мы будем одни… Давай, рули к супермаркету, затаримся!

– Разве у нас пустой холодильник?

– Там нет ничего вкусненького. Только борщ и котлеты с гречкой.

– А тебе этого мало? – продолжал вредничать Иван, направляя, однако, «форд» к магазину.

Поставив машину на стоянку, мы вошли в гипермаркет, взяли тележку и покатили между рядами, почти не сговариваясь, сгружая в неё с полок то одно, то другое.

– Вспомнил! – воскликнул Иван, бросаясь к полке с парфюмерией. – У меня закончился крем для бритья.

Я пошла медленней, толкая перед собой достаточно нагруженную тележку, как вдруг она зацепилась колесами за чью-то другую. В досаде я подняла глаза и вдруг встретилась с глазами… такими знакомыми глазами…

– Это вы?

Только не это! Я беспомощно оглянулась, муж доставал с полки что-то ещё.

– Простите, не знаю, как вас звать, но ведь это вы не дали мне упасть тогда, в ресторане. Я мечтал вас встретить, чтобы поблагодарить…

Просто поток благодарностей со стороны мужчин!

– Но я тоже не знаю, как вас звать.

– Николай. Меня зовут Николай. А вас?

Тут я вспомнила, что «щепка» называла его имя. И я не иначе, как от плохого предчувствия, – вот сейчас Иван повернётся, – поспешно сказала:

– А меня – Юлиана.

Он стоял и улыбался мне, не замечая, что мой муж, сжимая в руке бутылку не то с шампунем, не то еще с чем-то парфюмерным, стремительно направляется в нашу сторону.

– Только не это! – опять простонала я и тихо проговорила сквозь зубы. – Коля, уходите, мой муж не поверит, что вы меня просто благодарите, а подумает…

– А что, я бы не возражал, – громко проговорил он удаляясь. И похихикивая. Что-то со своей «доской» он не был так смел!

Напрасно я надеялась, что муж не станет выяснять отношения. Его будто всё время бросало из жары в холод и обратно. А ещё он себя для чего-то подзуживал. Говорил вслух то, что сам и напридумывал.

– Очередной спасённый, – проскрежетал он сквозь зубы.

Я уже поняла, что в таких случаях мне нужно, как говорят молодые, включать дурку. Или вспомнить старый принцип: лучшая защита – нападение.

– Разве ты не узнал? Это тот самый мужик, которого его баба столкнула с лестницы! Помнишь, в ресторане, в день нашего юбилея.

Да, именно так, и мужик, и баба, – обычно я не любила такой вот нарочитой простоты – зато каждому станет ясно, что я его если и не презираю, то отношусь снисходительно и без всякой симпатии.

Иван сразу тормознулся. То есть, он ведь летел ко мне выяснять отношения, а оказалось, всё дело не стоит выеденного яйца. Теперь ему было стыдно.

– Прости! – интимно проговорил он и пожал мне руку. – Но картина тогда была ещё та. Ты стоишь на лестнице, а он вцепился в твои ноги мертвой хваткой.

И захохотал. Но как-то зло. На меня злился или на себя?

Это у меня было очередным знанием, которым я прежде не владела. Ну, способ, которым можно было укрощать новоявленного Отелло. Сразу огорошить его в лоб каким-нибудь невинным замечанием, сбить с агрессивного настроя.

И делать вид, будто я ему так доверяю, что рассказываю всё-всё-всё! Вот как, например, теперь, когда он доставал с полки мое любимое сухое вино, а я стояла рядом и щебетала:

– Представляешь, Ивушка, я совершенно забыла, что в пятницу исполняется пятнадцать лет моей трудовой деятельности в университете!

– Мы можем это отметить, – благодушно отозвался он.

– Думаю, не стоит. У нас ещё будет немало поводов что-нибудь отметить. Скоро вон Лёшкин день рождения. Представь, младшему уже девятнадцать! А профессиональный праздник… Мы на кафедре устроим небольшой девичник. Мария Владиславовна даже предлагает в складчину. Ты не возражаешь?

– Не возражаю, – милостиво проговорил он.

Как будто я стала бы его спрашивать! Главное, своего я добилась отвлекла его от праведного гнева.

Вообще на девичнике мне бывать прежде не приходилось. Может, кто-то скажет, не может быть, а вот может! Меня порой приглашали, ничего не могу сказать, но я всегда отказывалась. Мне казалось, что девичник – это словно какое-то предательство по отношению к моему мужу. Мы всюду ходили вместе с ним, а теперь я должна была идти куда-то веселиться в одиночку.