Лариса Шкатула - Против течения

– Мне придется появиться в нём на занятиях в университете. У меня в полдень лекция.

Кстати, последняя лекция в этом году, а потом начнется сессия.

– У нас как раз есть такое!

И в самом деле нашли. Красивого светло-карминового оттенка, не броское, но и не мрачное, которое удивительным образом высветило мои глаза. У меня вообще-то красивые глаза. Почему я считала, что ничего особенного? Надо же так себя не любить!

– К нему вам нужен совсем другой макияж, – заметила одна из девушек. – Жаль, что я не визажист…

Не знаю, что на меня нашло. Но я вдруг сказала:

– А вы не могли бы попробовать… показать, что вы имели в виду.

То есть, я знаю, что на меня нашло: у этой девушки были живые, пытливые глаза, и я решила, что и руки у неё растут оттуда, откуда надо.

Она сначала растерялась, но потом оглядела пустой магазин и решилась.

– Галя, побудь пока в зале, а мы на пять минут зайдем в подсобку.

Галя закивала, скрывая довольную улыбку.

Подсобка была вполне приличным кабинетиком, с зеркалом, перед которым стоял компьютерный стул на колесиках.

– Садитесь, – девушка придвинула ко мне стул. – У вас есть с собой что-то из косметики?

В нетерпении, или в предчувствии я не стала искать, а просто перевернула открытую сумку на столик. Не так-то много этой косметики и было. Девушка цепко окинула взглядом небольшую кучку, как-то у нее шевельнулись ноздри, как у крольчонка, и она сказала неожиданно весело:

– Маловато будет!

Выдвинула один из ящиков, а там чего только не было! И карандаши-подводки, и наборы теней и помад, и всевозможные туши. Для чего это хранилось, если девушка – не визажист?

– Это мое хобби, – ничуть не смутилась она; и не удивилась, что я это в ней угадала. – Хорошо, начальство сюда не заглядывает, а то б вышибли меня из магазина.

И началось действо. Наверное, она немного торопилась: в самом деле, застав её не в зале, а в подсобке, раскрашивающей лицо постороннему человеку, девушку бы не похвалили.

Я всё же спросила имя мастера, чтобы знать, кого хвалить. Или ругать.

Её звали Анжелика. И имя не часто встречающееся, и талант, скрывающийся под простенькой внешностью. Она напомнила мне художника, который некоторое время стоит перед мольбертом, вглядываясь в изображение, какого ещё нет, чтобы потом взмахнуть кистью, как дирижер палочкой, и начать действо…

Из зеркала на меня смотрела какая-то незнакомая красавица. Выразительные большие глаза, чуть удлиненные к вискам, ресницы такие густые, что ощущался каждый взмах ими, кожа нежно-матовая и губы, как говорят в рекламе, зовущие к поцелую. Неужели это я, может алая заря… Я шутила, а на сердце появился холодок: значит, вот какой я могу быть? Но почему только теперь, после стольких, чуть было не сказала, упущенных лет? Как заметил мужчина в парке: ещё половина-то жизни у меня осталась!

– Спасибо! – у меня больше не было слов. – Возьмите.

И положила на столик тысячу рублей.

– Но это.. это много! – удивилась польщенная Анжелика.

– А, возможно, и мало, – пробормотала я, решив не переодеваться в мою прежнюю одежду.

– И ещё, – сказала я, выйдя в зал, второй продавщице. Кажется, Гале. – Мне нужны туфли.

– Сейчас принесу! – подхватилась она. – У вас какой размер?

– Тридцать восьмой.

– Анжелика, – теперь уходила Галя, – налей покупательнице кофе, я сейчас приду.

Девушки между собой, похоже, соревновались, потому что Галя принесла, между прочим, из соседнего отдела! – сногсшибательные босоножки на шпильке. Точь-в-точь подходящие по цвету к моему платью.

Я чуть не прослезилась. Наверное, муж сказал бы, что я чокнулась, но когда я встала на каблук и почувствовала, как напрягается в радостном предвкушении моё тело – вот то, чего мне не хватало столько лет! – я дала пятьсот рублей чаевых этой самой Гале. И вовсе не потому, что она сказала:

– Это последняя пара, на нее скидка пятьдесят процентов.

А ещё девчонки, переглянувшись, принесли откуда-то сумку, которая удивительно подошла к моему наряду.

Я вышла из магазина, слегка покачнувшись от стремительности, с которой поспешила к моей машине, но тут же будто получила ускорение от моих новых туфель. В каком-то мультике герой кричал в упоении: «Я лечу!»

И я летела.

Думаю, именно мое внешнее преображение так раздражало подругу, которая стояла сейчас передо мной, украдкой рассматривая меня и, похоже, не переставая удивляться. При этом она не говорила со мной, а как бы цедила слова сквозь зубы. Да что же это такое, ко всему прочему, я ещё и друзей себе выбирать не умею?..