Лариса Шкатула - Против течения

Просто однажды со мной случилось несчастье. Именно о нём я ночью вспоминала. И именно это воспоминание добавило ту самую последнюю каплю в медленно наполнявшуюся чашу.

Несчастье. То есть другие, возможно, утверждали бы: тебе повезло, несчастья не случилось. А я на всю жизнь стала той самой пуганой вороной, которая куста боится…

В общем, я была на дне рождения институтской подруги. Тогда мы только три месяца проучились на первом курсе университета. И с вечера, закончившегося довольно поздно, меня пошел провожать студент медицинского института, неведомо как затесавшийся в нашу компанию.

По сравнению со мной он был профессор в делах обольщения и поначалу пытался меня уговорить. Он обрисовал страшную картину, согласно которой, во-первых, я могу так и помереть в девушках, потому что страх перед таким плевым делом сослужит мне плохую службу. Во-вторых, я таки сохраню своё девичество, но попадусь в руки неумёхе, который навек отвратит меня от секса – тогда говорили, интимная жизнь…

Короче, все его увещевания были тщетными, и тогда он попытался взять меня силой…

Не взял. Я была девушкой сильной, и отчаянно сопротивлялась, и у него ничего не получилось. Но напугалась при этом так, что от страха стала размышлять о суициде. Я проборолась с насильником всю ночь и потому не пришла домой. Как обычно, в одиннадцать часов вечера. Такую границу установили мне мои родители.

– Дура! – сказал мне он. – Ты ещё пожалеешь!

И ушёл. А я осталась сидеть на скамейке совсем недалеко от родительского дома, в измятом и загвазданном платье, да еще и с синяком на скуле. Это после того, как он успел высвободить свое мужское достоинство и даже меня раздеть. Он так резко на меня упал, что сильно ударился о подставленную мной коленку, заорал и двинул мне кулаком в челюсть.

Теперь я сидела на лавочке и с тоской наблюдая, как на небосклоне разгорается рассвет. Что я скажу маме?

Она упадёт в обморок от одного моего вида.

Эта скотина – точнее, этот скот – пытался разорвать на мне платье, но оно было из такого высококачественного поплина, что разорвать у него не получилось, зато я прокусила ему руку, и получилось, что ко всему прочему испачкалась в его крови.

Теперь всё это выглядело ужасно. Пришлось бы долго объяснять, что ничего страшного не случилось, но почему-то именно предстоящее объяснение больше всего меня раздражало. Мне нужно было чего-то придумывать, как будто я была в чём-то виновата, а хотелось только одного: принять душ и заснуть.

Но зря я рисовала себе всевозможные картины унижения. Папа куда-то ушёл, теперь уже не помню, куда, мне было не до того, а мама сидела дома и, увидев меня, обняла и стала плакать, повторяя:

– Жива! Ты жива!

– Ну, конечно, жива, – недовольно пробурчала я.

Молодые – люди находчивые. Раз их не ругают сразу, с места в карьер, значит, они могут тут же взять инициативу в свои руки и позволить себе отодвинуть в сторону мать, молча пройти в ванную и там плескаться, пока не смоются вместе с раздражением и страх, и усталость, и все переживания. Если особо глубоко не задумываться.

Мама меня ни о чем не спрашивала. Только взглядывала вопросительно. И даже жалобно. В конце концов мне стало её жалко. Не поднимая глаз, я сказала.

– Меня пытались изнасиловать.

Мать тихо ахнула, прикрыв рот рукой.

– Но не волнуйся, у него ничего не вышло.

– Правда?

– Правда. Я прокусила ему руку. До крови.

– И правильно сделала.

Лицо матери просветлело. Она бы, наверное, тоже не скоро решилась приступить к расспросам, почему же я пришла домой так поздно? Или рано. Но теперь, раз ничего страшного не случилось, можно было вздохнуть свободно.

Больше мы к этому событию не возвращались. Со временем, и я обо всем забыла. Вроде бы. Но родители, как потом выяснилось, на память не жаловались. И, видимо, тогда решили принять меры.

А я всё равно чувствовала себя виноватой. Ведь подруга со своим парнем предлагала меня проводить, но я отчего-то решила, что медик – человек вполне надёжный… Мы всегда доверяем людям в белых халатах. Даже тогда, когда они ещё без халатов.

«Так тебе и надо!» – шептала я самой себе в ночные часы, когда не могла заснуть и снова и снова вставало передо мной неистовое лицо студента.

Короче, когда спустя несколько месяцев после случившегося родители заговорили о замужестве, я не стала возражать…

Проснулась я сегодня с твердым намерением действовать, и первым делом залезла в сервант, чтобы нырнуть в лежащие стопкой деньги, которые моя семья знала, как «деньги на хозяйство». Казалось бы, воскресенье, пользуйся моментом, выспись как следует, но мне как вначале не засыпалось, так в конце – не спалось. Перемен, мы ждём перемен!