Лариса Шкатула - Замуж не напасть [litres самиздат]

Она кладёт трубку и говорит Евгении:

– Скажи теперь, будто у меня нет интуиции. У тебя, кстати, она тоже есть. Звонок-то не из приятных, вот ты и слушать не хотела… Убили-таки вашего Петра Васильевича!

– Что?

– В то время, как вы гадали, у кого он из запоя выходит, над его холодным телом уже вовсю роились мухи!

Евгения передёргивается.

– Перестань!

– Сегодня похороны. Надька с супругом за тобой в два часа заедет… Убили и там же бросили. Кто-то его из дома вызвал, кто – жена не видела. Слышала только, как машина отъехала. Она потому и беспокоилась, он ведь в домашней одежде с ними уехал. С ними или с ним… Милиция разберётся, начнут вас на допросы таскать: что видели, что знаете, были ли у покойного враги?

– Ты-то откуда знаешь?

– Детективы читаю. Тебе, возможно, и нечего сказать, ты у них новенькая. "Может, и новенькая, а сказать есть чего! – думает Евгения. Вот только надо ли? Не ожидала я, что мои случайные знания смогут пригодиться так скоро…"

– Очень редко мы с тобой видимся, подружка, – говорит между тем Люба. -Отвыкла ты от меня. Свои тайны появились.

– Какие тайны? Ты же всё обо мне знаешь!

– Всё – да не всё! Я ведь сразу поняла: недаром ты мне взялась так подробно про бабскую драку рассказывать. Как перепёлка от гнезда от заветной темы уводила. О том, что тебя особенно волнует и чем ты почему-то не хочешь делиться со старой подругой! Например, где ты была вчера вечером?

– Вчера я была в одном доме где четверо мужиков играли в преферанс, – говорит Евгения, и взгляд её затуманивается.

– А потом?

– Потом Аристов отвёз меня домой.

Люба продолжает выжидающе смотреть на неё, и Евгения сердится.

– Что ты на меня так смотришь? Ждёшь продолжения? Его нет! Это всё!

– Врёшь! – торжествующе заключает Люба.

– И не собиралась я врать! – неуверенно говорит Евгения, но и не торопится с откровениями.

Да и обязана ли она выворачиваться наизнанку? Даже перед лучшей подругой!.. Стоп! Что же это, она сердится на Любу? Или на себя? Столько лет у неё не было от подруги никаких тайн, потому… Потому что тайн не было! Вот оно что! "У меня есть сердце, а у сердца – тайна!" Проснулось Женино сердце, потому и тайна появилась.

Собственно, расскажи она всё Любе, та и не удивится: подумаешь, тайна! Логическое завершение симпатий мужчины и женщины – постель! Ничего таинственного!

А вчера у подъезда ждал её Толян. Грустный. Непривычно тихий.

– Жека, съезди со мной к друзьям. На преферанс меня пригласили.

– Я же в этом ничего не понимаю.

– И не надо. Просто посиди рядом.

Ей не хотелось быть дома одной, она и поехала. Друзья оказались его старыми институтскими товарищами, приезду Евгении не удивились. Компания оказалась задушевной, понемногу выпивали, подшучивали над Толяном.

А потом Аристов отвез её домой. И остался.

Такая вот у неё тайна.

На самом деле это происходит так: два существа соединяются и два сердца сливаются в одно. И это сердце начинает отсчитывать свои удары для обоих. И кровь одинаково пульсирует в жилах. И дышат они в такт. И не спят всю ночь…

Утром она шевелит губами: "Тебе пора!" – "Я не хочу от тебя уходить!" – шепчет он, не разжимая объятий…

– Женя! – тормошит её Люба. – Женя!

Смотрит, как она медленно возвращается в действительность и, как бы сожалея, говорит:

– Влюбилась! Так я и знала, что ты в конце концов в него влюбишься!

– В кого?

– В Аристова, в кого же ещё! – она вздыхает. – Как странно устроена жизнь: у кого-то горе, а кто-то от радости ног под собою не чует. Один умирает, другой возрождается к жизни. И как иной раз мелки и скучны наши собственные бедки на фоне таких событий!

Она разливает свою малиновую наливку в тонкие хрустальные рюмки.

– Выпьем, Женька, за то, чтобы твоя любовь оказалась настоящей. Большой и честной. Чтобы ты ни разу в жизни не пожалела, что судьба наградила тебя ею!

Евгения порывисто хватает её за руку и целует.

– А меня-то за что? – пугается её экзальтации Люба.

– За то, что не стала осуждать, отговаривать, решать за меня. Она ведь ещё такая хрупкая, как птенчик. И летает только по комнате – форточку я боюсь открыть. И погубить её так легко! Лишь сожми покрепче хрупкую шейку…

– Романтик! – хмыкает Люба. – Я не возражаю, кохай своего птенчика. А форточку и правда не открывай. Видишь, сколько людей снаружи? Сколько у них самих горестей, заморочек – поймут ли тебя? Скорее всего, поставят в один ряд с толпами тех, которые называют себя любовниками и любовницами, не имея понятия о каких-то там высоких чувствах. Хочу пожелать тебе, как ни странно, хоть чуточку эгоизма – не забывай о себе, не стремись ему навстречу безоглядно. Тогда, если случится самое страшное, не так больно будет падать… А вообще, никого не слушай! – заключает неожиданно она, – я ведь тоже могу ошибаться, даже из самых добрых намерений!