Лариса Шкатула - Замуж не напасть [litres самиздат]

– Захват объекта прошел без сучка, без задоринки! – с уважением говорит Надя.

– А у меня не было другого выхода, – говорит Алексей, выводя машину на шоссе. – Двери мне не открывают, вот и приходится искать другие пути… Кстати, Женя, ты нас не познакомила!

– Надежда. Алексей, – тусклым голосом говорит она, хотя внутри от возмущения всё "скворчит"! Он ведёт себя так, будто знает Евгению сто лет, и вынужден мириться с её капризным, вздорным характером.

Надю, похоже, ситуация веселит. Она кусает губы, чтобы не смеяться. Что здесь смешного? Но Евгения терпит, пока подругу не высаживают у её дома.

– Злишься, – понимающе покачивает головой Алексей. – А что ты хотела? Взять и отмахнуться от меня, как от надоедливой мошки? Такие дела, дорогая, решают оба, а не кто-то один! Конечно, закрыть двери проще, чем объясниться. Чего ты испугалась? Мести Светланы или её слов?.. Легко тебе, видно, жилось!

Он останавливает машину возле магазина.

– Вылезай! Купим продуктов на ужин. Если ты решила со мной порвать, давай сделаем это цивилизованно.

Евгения ходит за Алексеем по магазину и на душе у неё скребут кошки: конечно, он прав! Не хочешь продолжать отношения, объяснись! А то закрыла дверь, будто ничего не произошло. Она усмехается своим мыслям.

– Анекдот вспомнила? – пытается угадать Алексей, передавая ей пакеты и открывая машину. – Там, вроде, женщина говорила: не считайте половой акт поводом для знакомства!

Она ежится от его прямолинейности. Сама виновата! Привыкла, что в интимных отношениях с нею не очень считаются, и тоже чуткости лишилась! Наверное, не всем нравится, когда после ночи любви их избегают…

– Прости меня! – она легонько касается пальцами его щеки, а он приникает губами к её ладони.

Евгения вздрагивает от охватившего её раскаяния. Погубит вас, Лопухина, ваше мягкое сердце!

– Скажи, Алеша, – осторожно спрашивает она. – Почему ты так… тянешься ко мне?

Он бросает на неё мимолетный взгляд и заводит машину.

– Ты не поверишь, но встречу с тобой я предчувствовал… В тот день у меня с утра внутри все пело: сегодня, сегодня! Но ничего не происходило, и я подумал: это авитаминоз! Нехватка витаминов вызвала нездоровую эйфорию…

– Ты что, врач?

– Терапевт.

– И что случилось потом?

– Потом, когда я уже перестал надеяться, Светлана обмолвилась о тебе. Между прочим. Но я ухватился за эту обмолвку…

– А я подумала, ты – обычный любитель перемен.

– И испугалась?

– Разочаровалась. Мне не хотелось тратить душевные силы просто на приятное приключение.

– Ты не показалась мне такой уж… практичной.

– Ты прав. Но я вдруг обнаружила, что уже растранжирила уйму своего времени, и всё зря! В то время, как другие люди мечтали о любви, искали её, я жила в равнодушном холодном мире и делала вид, что у меня всё хорошо.

– Как ты сказала? Люди мечтают о любви? Это общепринятое заблуждение. Большинство людей мечтает о легких, необременительных отношениях. Мужчины мечтают о юных, прекрасных феях с ангельскими характерами, которые счастливы уже от одного их присутствия, не нуждаются в деньгах, и ухитряются в любых ситуациях выглядеть королевами. Женщины ждут прекрасных принцев на иномарках, подобно золотой рыбке, готовых выполнить любое их желание. Мужественных и внимательных, обожающих и прощающих.

– Выходит, свою любовь они так и не встречают?

– Встречают. Но многие её не узнают. А некоторые, узнав, не хотят больше о ней думать. Ведь любовь – это страдание, труд души, жестокое испытание. Любовь требует жертвы, самоотречения… Оглянись вокруг: многие на неё способны? Подумай, ты сама готова к этому?

– Готова, – твердо говорит Евгения.

Он останавливает машину у её дома, выключает мотор и поворачивается к ней.

– Вот потому я и влюбился в тебя. С первого взгляда.

Глава четвертая

Не Евгения ли клялась совсем недавно, что больше не позволит событиям управлять собой?! Но они, эти события, захлестнули её, как быстрый горный поток, который не обращает внимания на чье-то там сопротивление, а несёт тебя, и неизвестно: ударит с размаху о скалу или аккуратно выплюнет на теплый песочек…

В пятницу после работы Евгения едет к матери. Брошенный на попечение бабушки Никита – не укор ли ей?

Правда, мать этому ничуть не огорчается. Она порой звонит и просит:

– Пусть приедет Никита!

Одиноко ей в пустом доме! Слишком тяжела для неё утрата – ранняя смерть мужа. Отцу Евгении не было шестидесяти, когда его унес рак. Сорок лет супруги Кондратьевы прожили вместе, потому мать третий год не может прийти в себя после его смерти.