Лариса Шкатула - Замуж не напасть [litres самиздат]

– И для чего ты мне это рассказала? – интересуется Евгения. – Чтобы я на Аристова губу не раскатывала? "Парней так много холостых"? Думаешь, у них с Ниной ещё всё наладится?.. Не переживай, я ему говорю то же самое: надо ли ради сиюминутного увлечения разрушать хорошую, крепкую семью?! А он, дурак, слушать не хочет!

Мать смущается: действительно, нашла аналогию! Наверное, она думает: "Хотела, как лучше…" Увы, её подходы к собственной дочери так и остались на внешнем уровне. Мать с дочерью не привыкли говорить по душам, потому так трудно находить общий язык теперь, когда потеряно столько лет!.. А Евгении, похоже, лучше и вправду никого не слушать!

Несколько ночей она ночевала у матери и вдруг поймала себя на желании оказаться дома. Зайти к себе в квартиру… Что же получается, родительский дом – для неё уже не дом? А дом – квартира, где она прожили … тринадцать лет?

Аристов сказал: поживи пока у матери! Но насколько растянется это "пока"? И почему она должна кого-то там остерегаться, точно подпольщица или бандит со стенда "Их разыскивает полиция"? Почему они с Толяном решили, что Сергей именно сейчас начнёт за нею охотиться?

С другой стороны – зачем ему откладывать и сидеть намине, которая неизвестно, когда может взорваться?

Дом матери тоже не цитадель. Но некоторое удобство от её проживания здесь всё-таки есть. Теперь её с работы подвозят Лада с мужем. Они живут неподалеку. Ездит с ними и Ирина, что потихоньку сдружает женскую троицу, и уже без прежнего надрыва, с которого началось их знакомство. Они не лезут Евгении в душу, но знают, что у неё есть человек, с которым она, к сожалению, не может быть вместе. И у других женщин есть такие человеки…

– Ты уже готова? – в конце рабочего дня заглядывает в её кабинет Лада.

– Готова… ехать общественным транспортом.

– Что-нибудь не так? – настораживается экономист. – Мы тебя ничем не обидели?

– Придумала! Просто мне нужно заехать к себе на квартиру, взять кое-чего.

– Слава Богу! – радуется Лада. – А то мой дражайший съел бы меня. Он, знаешь ли, по внешнему виду от других мужиков не отличается, но в душе натура тонкая; все чувствует, все замечает… Вчера сказал мне: "Будь с Женей деликатнее, Ладушка, ей сейчас несладко". Не знала бы его, приревновала бы… Фантазирует?

Она выжидающе смотрит на Евгению, ставя её тем самым в затруднительное положение. Что можно сказать одной фразой? Опровергнуть? Согласиться?

– Твой муж, Лада, хороший человек.

– За то и любим, – посмеивается та, но на продолжении разговора не настаивает, а только замечает. – Всё равно поедешь с нами. На повороте выйдешь, а там на троллейбусе тебе…

– Три остановки!

– Вот и пошли.

Евгения идет к дому, испытывая неприятное чувство присутствия кого-то за своей спиной. Сумеречная осенняя погода усиливает ощущение тревоги – она невольно оглядывается. Никого.

"Вот ведь как можно запугать человека! – сердиться она. – Этак и вправду манией преследования заболеешь!"

Она приближается к своему подъезду и с облегчением видит, как с другой стороны подходит её сосед, муж Кристины.

– Добрый вечер, соседка! – он галантно распахивает перед нею дверь. – Что-то вас давно не видно! Так давно, что полиция начала разыскивать. Вчера приходил какой-то мент, спрашивал, не знаем ли мы, где Лопухина? Кристина говорит: "Наверное, у матери. Она иной раз у неё ночует". Правда, он не слишком огорчился. Зайду, говорит, в другой раз!

– Он в форме был?

– Нет, одет, как все. Но красную книжечку показал. Кристина осторожненько спросила, мол, не случилось ли чего с Женей? А он отвечает: "Пока жива-здорова. Ее подругу недавно убили, вот я и хотел поговорить. Может, она знает чего-нибудь?" А сам так странно улыбается, будто не про убийство говорит, а про детский праздник. Кристина тоже заметила: "Он больше на бандита похож, чем на мента!"

– Наверное, улыбается, чтобы люди не пугались, – предполагает Евгения. – Кристина здорова?

– Слава Богу, здорова, – говорит сосед, поднося руку к кнопке звонка. – Будьте здоровы и вы!

Евгения быстро проскакивает в дверь и тут же захлопывает её за собой, чтобы тот, кто крался за нею, не успел прошмыгнуть в квартиру.

Она прислоняется к двери, стараясь восстановить дыхание. Будь ты проклят Зубенко, какого страху на неё нагнал! Сует ноги в тапочки и вешает на вешалку плащ.

Только она делает шаг к ванной, как зазвеневший телефонный звонок буквально заставляет её подпрыгнуть. На этот раз успокоиться и заставить себя взять трубку гораздо труднее. Похоже, её трусость возрастает в геометрической прогрессии. Она поднимает трубку и слышит сигнал отбоя. Должно быть, кто-то ошибся номером.