Евгений Рякин - Путь

*

А Бо никуда не запропастилась. Вначале она побежала в кладовку и обшарила две боковые полки. Пусто. Затем кинулась на кухню, залезла на стул и принялась высыпать крупы из разных банок с сыпучестями. Пусто. Услышала истошный вопль, вроде бы, Сашин. Заколотила себя руками по голове, когда на глаза навернулись слёзы. Затем, не думая, побежала в спальню, открыла шкаф, залезла рукой на третью полку слева, пошарила — пусто. Скинула всю одежду с одной полки, с другой, со всех. Сашины крики стали стихать. Послышался чей-то звероподобный громкий рёв. Бо сползла по стенке, плюхнулась на пол, сгорбилась, обхватив себя руками, и, словно окуклилась, перестав воспринимать окружающий мир.

Потом дёрнулась, вскочила, забежала в коридор, залезла в боковой карман куртки. Точно! Тут. Она вытащила парабеллум, перезарядила, как Доктор её учил. Истошный рёв послышался ещё раз. Бо ринулась в комнату, выбежав из двери позади Саши. Под воздействием гормонального вброса девушка воспринимала картину значительно шире, чем в обычном состоянии: она увидела, как на Сашку летит урод с разбитой в кровь мордой и кровавой кочергой в руке, не раздумывая, подняла руку и три раза нажала на курок, всадив в него весь оставшийся в парабеллуме боезапас.

Жуйченко как на стену налетел. Он споткнулся, сделал шаг назад, потом ещё пару шагов вбок, выронил кочергу, судорожно сжав руками шею и выпучив глаза. Как выяснилось позже — одна из пуль пробила лёгкое, вторая ушла «в молоко», зато третья попала в горло, перебив дугу аорты. Это верная смерть. Жуйченко рухнул ничком, как подкошенный, и ещё немного подёргался, выпуская волнами кровь.

Все как-то сразу притихли. Оглядываясь по сторонам, Мирон выдохнул, еле-еле поднял Сэма, с трудом взвалил его тушу на себя и дотащил до диванчика. Аттал в оцепенении так и замер возле кресла, сжимая и разжимая обрюзгшие пальцы с поломанными ногтями. Бо удивлённо разглядывала парабеллум в своих руках, словно не понимая, как такая небольшая игрушка смогла лишить жизни целого человека. Доктор, сильно хромая, опустился на колено к Лойеру, пытаясь прощупать его пульс, но тщетно. На глаз друга натекли кусочки мозговой ткани в сгустках крови, и уже одно это не давало абсолютно никаких шансов.

Тогда Доктор стремглав повернулся к Оливеру. Неужели и он? Нет, всё в порядке. Дышит, но в отключке. Ему бы нашатырки, но где её сейчас взять? Ладно, главное, жив — остальное потом. Саша поднял голову, когда Бо, словно во сне, подошла к нему, с отвращением сунула ствол и покосилась на ногу убитого ей Жуйченко, всё ещё конвульсирующую в агонии. Затем перевела взгляд на тело Лойера, и её губы предательски задрожали. Тяжело охнув, Доктор поднялся, тихонько похлопал её по плечу, как бы успокаивая, а затем направился к Атталу с пистолетом в руке, тяжело дыша ненавистью:

— И что, Аттал Иванович? Добился своего? Хочешь сказать, что это стоило жизни парней? А? Твоя глупость, Аттал. Она разве стоила жизни парней, скажи мне?

Аттал набычился и молчал. Саня продолжал:

— Твоя малакия стоила тебе всего полиса — сам погляди. Кто у тебя остался на сегодня из бойцов? Лёха Молодой и его школьники? Ты потом с ними на меня воевать пойдёшь?

Аттал бросил быстрый взгляд на Мирона. Саша понял:

— Не гляди на Мирона, я его к себе позову. Не считаю за предательство, когда уходят от того, кто живёт не по понятиям чести. Мирон, слышишь меня? Пойдёшь ко мне?

Аттал с презрительным страхом оглядел неприятеля и с гримасой покосился на Мирона, пытающегося привести в чувство Сэма. Тот повернулся, прекрасно понимая ситуацию, и сказал своё слово тихим голосом.

— Людей уважают за поступки. Прежнего Аттала я уважал. Я считал его достойным человеком, потому что он поступал по понятиям чести. Когда хозяин вызывает уважение — вот это по понятиям чести. А сейчас, Аттал, спросите себя, вам есть, за что себя уважать? — ноздри Мирона задрожали, когда он вскрикнул последние слова.

Мирон замолк, а Доктор тут же перехватил инициативу:

— Был бы ты какой-нибудь из стада — никаких вопросов. Но ты — хозяин, поэтому с тебя двойной спрос. Тем более что ты пришёл ко мне домой блядским способом. Хотел убить меня исподтишка, убить мою женщину, моих друзей. Ты явился спросить с меня чужих денег, о которых раньше даже и не знал, потому что рублы были переведены со счетов, к которым ты не имеешь никакого отношения, в виде вкладов в организацию, в к которой я никак не числюсь. Аттал Иванович, ты вслушайся, что я тебе сказал! Ты сделал всю вот эту хуйню по отношению ко мне. В то время как я — хозяин Ганзы! И три трупа в оконцове! Аттал Иванович, ты, блять, голову включи! Ты, вообще, соображаешь, что ты натворил?!