Евгений Рякин - Путь

— Ты бы тогда так и сказал: «Я тебя не люблю» или «Ты меня больше не возбуждаешь»! Пусть это больно, но зато честно! А ты как поступил? Сказал, что бросаешь меня, потому что я слишком худая! При всех! У меня знаешь, сколько комплексов появилось?

— Да пошла ты в жопу со своими комплексами! — взвился Колян, привстав из ванны, размахивая всем подряд. — Ты мне за Берета и за Доктора ответь, комон! А потом уже лезь со своими проблемами, понятно?

— А что Доктор? — тут же успокоилась она, вытерев остатки слёз. — Что Доктор-то? Я тебе в сотый раз повторяю — ты сам меня отверг, и поэтому я через целых полгода, заметь, стала встречаться с другим молодым человеком. Просто потому, что вселенная не терпит пустоты, и мне нужно было чем-то или кем-то тебя заменить. С работой не клеилось, и я решила — будь, что будет. Если ты меня бросил, то пусть разбитое сердце займёт кто-нибудь другой. Это было сложно — да, но пустоту мне нужно было заполнить. Поэтому и приняла предложение Доктора уехать на Фракийку. Не с первого раза, заметь это! А всё потому, что ты решил, что я, видите ли, слишком худая для тебя!

— Хорошо. Доктор так-то реальным пацаном оказался, пусть даже между нами конфликт. Ты мне за Берета лучше распиши, зачем к нему бегала? — он сел обратно в воду.

— Я что сегодня, на допросе? Знаешь, как у нас говорят — я на твой вопрос ответила, ответь и ты на мой. — Алиса тут же продолжила, не давая Коляну времени очухаться. — Вот лучше ты мне расскажи, как чувствовал себя после нашего разрыва?

— Как чувствовал? Как я мог себя чувствовать? — снова вскричал он. — Хреново, как ещё?! Знаешь, что я тогда не понял сразу? — он развернулся к ней всем телом. — Что нужно было сразу тебя зачеркнуть и вычеркнуть! А я столько промучился, ожидая, когда ты развернёшься. Я верил до последнего… но, когда узнал, что ты уехала с другим отдыхать. Меня подкосило! Меня просто подкосило.

Алиса уставилась в сторону, затем вниз, потом молча закрыла крышкой унитаз и присела обратно. А Колян продолжал.

— И до сих пор, хоть мы уже сутки, как муж и жена, ты ничего не сделала, чтобы вернуть нашу совместку. Ничего не сделала! Ты привыкла, что я всегда любил тебя и прощал всё на свете, привыкла вертеть мной, как игрушкой. Я лишь виноват, что был слишком мягкий к тебе. Чересчур мягок. — Кащей поглядел вправо вверх, как будто вспоминая. — А сейчас я чувствую, как мой шрам — тот шрам имеется в виду, где-то в глубине души — тот мой шрам зарастает.

Вдруг Алиса негромко, но чувственно высказала:

— А я тогда неделю валялась в кровати, даже не могла подняться. На работу вообще забила, только ревела круглые сутки, думала помру. Потом папа ко мне подошёл и сказал: «Дочь, хочешь, я его верну?». А я ответила, что не буду просить вернуться, навязываться, не давать проходу. Зачем? — она помолчала и всхлипнула. — Я ведь слишком худая для тебя!

— Да успокойся ты со своими габаритами! Я же…

— Мне было бы отвратительно извиняться! — словно не слыша, продолжила она. — Я бы чувствовала себя ничтожеством! Нет, ни за что! Никогда!

— Знаешь, что, милая моя? Если человек по-настоящему любит, то гордость можно и в жопу засунуть! — безапелляционно отрезал Колян, строго нахмурившись. — Ведь мы с тобой, как два соседних пальца одной руки — где только вместе не были.

— Нужно было идти извиняться, когда меня на хрен послали? Ты в своём уме, дружочек? Я что, на помойке себя нашла? Я даже просто физически слишком эмоциональна, чтобы такое выдерживать! Я бы умерла там.

— Ага! И поэтому в Аквилею уехала одна, главное! Всех девок сучками назвала, а они тебе за это самой наваляли под хвост. Я тебя не узнаю, Алиса, — внезапно Кащей начал разговаривать с ней другим, более мягким тоном. — Раньше мы как всегда разбегались? Ты меня пошлёшь, но сама дома сидишь, скромнягу корчишь, — он негодующе втянул голову в плечи. — А тут я слышу, что ты сначала на тусу к Ийке съездила под ручку с Доктором, а потом вы на Фракийку вдвоём укатили. Ты меня как перед всеми выстыдила?! Это как понимать?

— А ты как себя ведёшь? — она широко развела руки. — Дружочек, очнись! Ты меня при всех послал, значит, а я сиди дома и жди, когда же он заявится, ненаглядный?

— А мне каково было, ты подумала? А мне каково? Сколько я пережил этой ревности, злобы какой-то, обиды, ненависти почти! И полное непонимание — почему? За что? Просто, понимаешь, я как один в погребе. И нет никого, что бы это чувство высказать, потому что тебя нет — ты уехала с Доктором! А ещё раньше бегала жариться с Беретом. Ну, почему, Алька, ёп тебя за воротник? Почему, почему? Думаешь, думаешь и начинаешь колупаться в своих недостатках, по сто раз в день гоняешь одну и ту же кашу в голове, жуёшь её, жуёшь, чешешь репу — а есть ли, вообще, любовь? Ведь тебя нет — и любви как будто тоже нет. Я каждый день выходил из дома и искал твои глаза, иногда даже путал с другими, везде пытался почухать… У меня ж подушки с твоим запахом.