Геннадий Карпов - Б-1, Б-2, Б-3 [неженский нероман]

* * *

Снега ночью не случилось, и водящие хоровод вокруг креста дед, бабка, два мальчика и пёс сообщили мне, что нынче – ночь на Ивана Купала. Все они казались сотканы из молочного тумана, без точных деталей, а, скорее, схематично. Двигались они плавно, без рывков, которыми отмечаются шаги, хотя ноги их не были совсем неподвижны. Потом один из мальчиков повернулся в мою сторону голову, и я услышал странный голос, похожий скорее на звук выливания воды из большой бутыли:

– Папа думал, что ходил две недели, а тут прошло три месяца. Он не знал, что это место такое странное. Он не виноват, что мы к тому времени уже умерли!

– И ты не виноват, что папу с собачкой убил! Тут место такое! Ты прожил с тех пор много лет, а тут прошло всего три года. Или четыре. Это не просто долина! Это долина, в которой можно выжить тогда, когда нигде в другом месте уже нельзя! – пробулькала тень другого ребёнка, потом вздохнула и добавила: – Только у нас почему-то не получилось! Внешний мир пока сильнее. Но долина не виновата! Она тоже только учится жить! И растёт! Она уже доросла во-он до тех гор. Даже дальше. Тут везде время потекло медленнее, поэтому и жить тут можно не торопясь. А не как там, откуда ты приехал.

Краем глаза я увидел у ручья какое-то движение и, повернув голову, разглядел ещё двух призраков, которые бродили у края ручья, словно бы выглядывая мальков на мелководье.

– Этих дяденек папа там похоронил! – забулькал первый голос. – Прямо в ручье! Чтобы рыба потом хорошо ловилась! Эти дяденьки были очень злые! Они хотели нас съесть, когда еды стало мало. Папа не виноват, что их убил! И дяденьки не виноваты: они просто давно не ели! Тут никто не виноват! В этой долине никто не прав и никто не виноват! В этой долине зло не живёт! Оно сюда если попадает, то тут же убивает само себя. А добро остаётся. Это очень хорошая долина. Оставайся! Тут хорошо жить и хорошо не жить. Тут не бывает плохо!

Двое у ручья молча выискивали что-то под берегом, не обращая на нас никакого внимания. Зато подал звук дед:

– Хошь – сходи, ихнюю могилку на метр от речки передвинь. Им там сыро видать. Не нравится! Цацы!

– Дед, можно я устал? И не буду двигать могилы, которые к моей истории не относится? – опротестовал я его предложение.

– Да шуткую я! – обозначил радость дед. – Настроение у меня нынче праздничное. Спасибо тебе от нас! Соединились, наконец! Те двое в речку на Луну глядят. Им этого для счастья – во! Ты глядел ночью на Луну в речку? То-то! Красота! Таким олухам – и такая красота досталась! Им большего и не надо. А тебе через ту пирамидку счастье будет от нас! Вот поглядишь! Как домой вернёсся – сразу отдай её своей кандидатше! Она тебя ух как ждёт! Будет тебе там обратно сюрприз!

– Мне главная награда – что от тебя наконец отвязался! А там ещё кто?

Ниже по течению, у первых низеньких кедров, бродили ещё четыре тени, словно грибники в поисках грибов.

Дед со своим семейством остановился, поглядел на четвёрку и задумчиво произнёс:

– У-у-у! Вот не знал! Это другие люди! Их ещё называли демоны. Они давно тут жили.

– Сто лет как они умерли, – забулькал ребёнок. – Значит, на Земле прошло лет в пять раз больше. Или в десять! Они тоже от кого-то спасались в этой долине! Как интересно! Папа, мы сможем с ними пообщаться?

– Если они захотят – сможем. Только не сегодня. Сегодня общаются только близкие. А эти – совсем другие. Не такие как мы. Демоны спасались тут от людей. Когда-то давно это была их планета. Пока не прилетели люди.

Грибники выглядели словно неполный состав баскетбольной команды: все как один высокие, худые, с длинными светлыми волосами, забранными на затылке в хвосты. Одежда – свободные кафтаны ниже колена и вполне модные мягкие кожаные сапоги. Мне почему-то сразу подумалось, что все эти годы они ищут не грибы, а пятого товарища. И ещё подумалось, что если в такую ночь прогуляться по этой долине, то можно встретить много загадочного народа.

С первыми проблесками зари, когда небо перестало быть иссиня чёрным, а на востоке погасла первая звёздочка, Плёс негромко завыл, и все тени разом исчезли. Луна вошла в нормальный ритм, замерев над долиной как раз в том направлении, куда мне предстояло уходить. Надо мной на фоне светлеющего неба уходил в зенит огромный, кривоватый, но лично мною воздвигнутый во искупление всех моих грехов крест.

* * *

Как только немного рассвело, я позавтракал и отправился в обратный путь. Мне хотелось домой. Нормально выспаться, нормально поесть, помыться и выпить холодного пива. Я провонял дымом, потом, оброс щетиной, у меня болели ноги и спина, слепень больно укусил в шею, а в довершение нынче утром я выдернул из живота присосавшегося клеща.