Геннадий Карпов - Б-1, Б-2, Б-3 [неженский нероман]

Я вытащил из рюкзака и надел свитер и вязаную шапочку, залез под одеяло и мгновенно уснул.

* * *

Хорошо, что меня никто не видел на следующее утро. Я очнулся от жары. Был уже десятый час, прямо надо мной стояло огромное солнце, а я плавился под одеялом в штанах, шапке и свитере, и всё никак не мог проснуться даже не взирая на пять комаров, одновременно качавших мою кровь из левой щеки! Наконец ночные кошмары сменились утренними реалиями, и я, раздевшись догола, плюхнулся в воду, забыв про кровожадных пескарей. Прохладная вода окончательно привела мозги в рабочее состояние. Я позавтракал, собрался и двинул дальше. Левой – правой, левой – правой. Сначала ноги шли плохо, а от рюкзака начинали болеть плечи, не говоря про поясницу. Помнится, после четвёртого курса на практике в Туве такие расстояния я проходил без проблем, почти бегом, а потом ещё хватало сил до утра веселить Ю-1, студентку из Воронежа. Старею! Возможно, это мой последний маршрут. Даже не исключено, что это маршрут в один конец и половина банок каши мне не пригодятся: ведь неизвестно, что приготовила мне там судьба в виде деда! Но я дойду до конца и сделаю то, что мне положено! А дальше? Дальше не думается. Мысль упирается в стену. Есть в стене дверь? Или там стоит обветшалая лестница? Или прокопан лаз? Или пробита брешь? Или у стены стоит взвод солдат с винтовками и безразличным старшиной и ждёт моего прихода? Но другого пути иначе как к этой стене у меня уже нет. В жизни масса ответвлений, перепутий и перекрёстков судьбы. Пойдёшь направо, пойдёшь налево… И передо мной многие годы расстилались миллионы вариантов развития. К примеру, лет уже шесть тому как… какой! Девять! Девять лет назад я стоял на распутье. Вернее, лежал на распутной и думал – как поступить? З-3 давно и недвусмысленно намекала, что она – женщина дела, поэтому в её ближайшие планы входит открытие своей туристической фирмы, выход замуж и свадебное путешествие в Париж. Она может себе это позволить, поэтому от будущего мужа требуется совсем немного: вести себя прилично, команды выполнять быстро, без команды не лаять, по вечерам бриться, трахаться качественно. Стыдно, но я месяца три на полном серьёзе обдумывал деловое предложение. Три месяца решал: какой ценник повесить себе на грудь? Продаться или нет за Париж и новый Nissan? И если продаться, то потом, глядя сверху вниз на противогаз из кирпичного подбородка и слега раскосых глаз, каждый раз представлять себя в объятиях Джины Лоллобриджиды и думать, что Париж увидел – можно и помирать? Помирать-то можно, но не с тоски же! З-3 слово сдержала: открыла, вышла и уехала. Только не со мной. Но сейчас всё просто: надо дойти! Без вариантов, как в том застрявшем лифте! Поэтому я дойду – а там поглядим.

Левой – правой, левой – правой. И так пять часов без остановок. Обошёл осинку слева, обошёл берёзку справа. Наступил на белянку, перепрыгнул через еловый груздь, облизнулся на семейство крепких рыжиков. Перелез через поваленную сосну, пробрался обочиной мимо лужи с головастиками в старой колее. Пожевал кислицу, выгрыз молочные орехи из упавшей на тропу смолистой кедровой шишки. Около любой лужи – тысяча бабочек, которые даже не хотят взлетать, когда над ними нависает мой ботинок. Кусты и скалы вокруг увешаны сетями паутины, и жирные пауки ждут очередного мотылька в гости к обеду. Я наступаю в свежий медвежий след, останавливаюсь, прислушиваюсь, достаю петарду, вглядываюсь в темноту чащи. В след продолжает затекать мутная вода: зверь стоял тут пять минут назад и ушёл, услышав меня. Далеко ли ушёл? Или ждёт меня вон за тем выворотнем? Вокруг мёртвая тишина. Только тревожный клёкот какой-то хищной птицы в синей высоте, шум речки и монотонный разговор деревьев с ветром. Привал. Обед уже начинающей надоедать кашей с сухарями. Полный котелок чая с чагой и смородиной. Две полные кружки без сахара – внутрь себя, остатки – в бутылку.

Левой-правой, левой-правой почти до восьми вечера. Ходьба на длинные дистанции в тайге не так утомительна, как в городе. Не берусь определить причину этого загадочного явления, но больше двух часов по улицам, скверам и магазинам лично я ходить не могу: на третьем часе хочется лечь и заплакать. В тайге же идёшь то в горку, то с горки, всегда – с грузом, в костюме и сапогах, потеешь, постоянно петляешь и отмахиваешься от кровососов. Но устаёшь при этом впятеро меньше!

Примерно через час после того, как солнце скрылось за горой, я пришёл в наш старый лагерь.